Love Tour

сидевших внутри лав-туристов с зелёными листиками на

груди. За широкими стёклами те чувствовали себя в безо-

пасности перед незнакомым городом и как бы свысока взи-

рали на прохожих.

28

Один из них, симпатичный молодой человек, зачем-то

скрывавший своё лицо за солнцезащитными очками, не-

ожиданно улыбнулся ей. Девушка в алой блузке и чёрной

юбке подслеповато прищурилась. Молодой человек пока-

зался ей чем-то похожим на известного певца.

Неужели сам «кумир молодых волчиц» пожаловал

сюда?

* * *

Неожиданно её запястья коснулась старая цыганка в

синей юбке с красными розами.

— Постой, Оксана, дай ручку мне…

Оксана изумилась.

— Откуда знаешь, как меня зовут?

— Я всё знаю, всё тебе скажу, ничего не утаю. Вижу, —

замужем ты…

Оксана изумилась ещё больше.

— Как узнала, у меня ж нет кольца.

— Я всё знаю, что было, что будет, — склонилась старая

цыганка над её ладонью, — замужем ты, но мужа не лю-

бишь. Ушла от него. Полюбишь ты скоро чужого, не местно-

го. Дай руку другую. Вижу — беда тебе будет большая. Про-

клятье на тебе. Только золотом отвести можно.

— Да нет у меня золота.

— Вижу в реке тебя, — шепнула ей на ухо молодая цы-

ганка, зашедшая справа, — скоро утонешь.

— Неужели? — отстранилась от неё Оксана.

— Беги скорей домой, — потребовала старая цыган-

ка, — неси любое золото, тогда беду отведу.

— Я же сказала, ничего у меня нет. Я только что прие-

хала сюда. К сестре в гости.

— Не жалей. Смотри, проклятье на тебе останется, —

грозно пообещала ей третья, в чёрной юбке с красными ма-

ками.

29

— А серёжки, — погладила её по плечу первая, — сни-

май серёжки тогда золотые.

— Матерь Божья Пречиста, — в отчаянии прошептала

Оксана, не зная, что делать.

— Снимай, а то вся почернеешь! — посулила ей третья, подступившая слева.

— У меня только одна серёжка осталась, — как бы из-

виняясь, соврала она.

— Тем более, не жалей, — уставилась в глаза ей старая

цыганка, — и матерь божья дарует тебе милость.

Пальцы Оксаны невольно сами потянулись к левому

уху.

Сняв серёжку, отлитую в форме сердечка, она протяну-

ла её старой цыганке.

— Заверни её теперь в бумажку, — сказала та.

— Какую ещё бумажку? — не поняла Оксана.

— В денежную. В самую крупную купюру, что у тебя

есть.

Оксана вынула из бокового кармашка сумки двадцать

гривен.

— Мало, — мотнула головой старая. — Крупную, я ска-

зала. Это для дела надо.

Оксана вздохнула и вытащила из другого кармашка

заначку в двести гривен.

— Заворачивай скорее!

Завернув золотую серёжку в розовую купюру, Оксана

сложила её квадратиком и отдала «Лесю» цыганке. Взяв

свёрнутый пакетик, та поочерёдно приложила его к животу, к груди и ко лбу Оксаны, а затем к левому и правому плечу, сопровождая сие действие скороговоркой:

— Даю тебе счастье, даю тебе любовь, даю тебе разум.

Не на год, не на два, а на все века. Забираю от тебя прокля-

тье, забираю от тебя беду. Да сгинут они навсегда.

30

Дунув на свёрток, она мигом сунула его в один из по-

тайных карманов своей объёмной юбки.

— Всё, иди, — добавила она, — и ни о чём не жалей. Всё

что отдала, вернётся к тебе вдвойне.

Ни слова не говоря, Оксана ошеломлённо, как зомби, побрела по переходу на красный свет, не обращая внимания

на гудки машин. Лишившись за одну минуту одной серёжки

и двух сотен гривен, но зато в надежде обрести вечное сча-

стье и вечную любовь.

ЧЁРНАЯ ВЕДЬМА И БЕЛАЯ ДЕВА

Как и подобает гиду, Агния сидела в специальном по-

воротном кресле, установленном при входе в салон таким

образом, чтобы видеть лица всех своих подопечных. Недос-

татком такого расположения являлось то, что сидела она

спиной к лобовому стеклу и не могла видеть того, что про-

исходило по ходу движения.

— Унгвар, — продолжала она свой рассказ, — застроен

преимущественно двух-трёхэтажными зданиями. Поэтому

многие культовые сооружения видны прихожанам с любой

точки города. В самом центре возвышается костёл святого

Юрия.

— Святого Юлия? — переспросил обозреватель Юлий, как бы очень удивившись.

— Мне кажется, вы очень большого мнения о себе, —

осадила его Агния.

— Вам не кажется, — не остался в долгу Юлий.

— Вон его чёрная башня над крышами торчит! — пока-

зала Агния рукой.

— Офигительно похожа на лингам, — подметила певи-

ца Карма, сидевшая у окна.

— Я бы даже сказал, — добавил Юлий, — похожа на

мой лингам.

31

— Что, действительно, похожа? — иронически спроси-

ла у него длинноногая блондинка Елена, которая сидела

слева у окна и не видела костёл. Её высокие коленки вплот-

ную упирались в спинку стоявшего перед ней кресла.

— Охренительно похожа, — подтвердила Карма, раз-

глядывая башню, — причём видно, что это явно обрезан-

ный лингам…

— И он нависает над всем городом, — вставил свои пять

копеек церковнослужитель Влад.

— Скорей не нависает, а стоит, — вновь не удержался

Юлий.

— Юлий! — осекла его сидевшая рядом с ним Елена. —

Что за манера видеть во всём фаллические символы?