Love You (СИ)

— И это еще одна из причин, почему моя дочь в нее не пойдет.

Тонкие ноздри мамы раздуваются, а Суа выразительно поджимает губы, демонстрируя неодобрение. В каком-то смысле я получаю садистское удовлетворение от их раздраженной беспомощности.

— Юна не только твоя дочь, он еще и моя внучка, и мне не нравится, что ты сквозь пальцы смотришь на ее воспитание. Достаточно взглянуть, как она одевается — даже дети из детдома выглядят лучше. Джексон сказал, она бросила занятия теннисом, а на прошлой неделе подралась с дочерью Намов на дне рождении.

— Я люблю свою дочь и большую часть своего времени посвящаю ей. Ты двадцать четыре года занималась моим воспитанием и, думаю, пришло твое время передохнуть, мама. И я действительно позволяю Юней самой выбирать себе одежду и хобби по душе, потому что уважаю ее желания. Что же касается Нам Хэсу, то этой крикливой соплячке давно пора было накостылять, и здесь мне ее упрекнуть не в чем.

— Кажется, ты злоупотребляешь чтением современной литературы о воспитании, Лиса, — замечает мама, пряча за холодностью тона свое уязвленное самолюбие.

— Не читала не одной книги, потому что мне не нужно. Я всего лишь действую от противного.

Я делаю глоток воды, отражая стеклом стакана ее гневный взгляд, и слышу тихое откашливание. Суа.

— В компании какие-то неприятности, Лиса? Я пыталась узнать у Гона, но он ничего толком не говорит. Я волнуюсь.

Перед подписанием договора с Тэхёном, Джексон встречался со своим отцом и с папой, чтобы поставить их в известность о безвыходности ситуации и согласовать вопрос о продаже части акций. Понятия не имею, каким образом он преподнес новость о нависшем банкротстве, потому что за сегодняшним ужином ни один из них не выглядел шокированным настолько, насколько я предполагала. Возможно, оно и к лучшему.

— Нам пришлось продать сорок пять процентов акций, чтобы спасти компанию от разорения. С понедельника у «Manoban&Wang Company» появится новый акционер.

Суа тихо охает, прикрывая рот ладонью, мама же ни удивленной ни встревоженной новостью не выглядит — очевидно, папа не так скрытен, как отец Джексона, или же я недооценила самообладание истинной леди.

— Но почему, Лиса? — жалобно лепечет Суа. — Все же шло хорошо?

Я не испытываю ни малейшего сочувствия к неподдельному испугу в ее глазах, также как и желания оправдывать провальное руководство ее сына, но обвинять всегда предпочитаю лично.

— Об этом вам лучше спросить у Джексона.

— А как зовут нового акционера?

Пусть вопрос принадлежит Суа, но сейчас я не удерживаюсь, чтобы не повернуться к матери.

— Ким Тэхён.

Ее глаза едва заметно щурятся, а левая бровь дергается вверх — мама никогда не позволяет себе чересчур активной мимики.

— Тэхён? Ты имеешь ввиду сына Чахён? И откуда у него деньги?

— Очевидно, у него хватило мозгов их заработать.

— Вряд ли этот юноша добыл их честным путем, — с долей снисхождения произносит она и тянется за вином.

Я смотрю на ее беспристрастное лицо и горделивую осанку, и в груди начинает тоскливо тянуть. В тот дождливый вечер в беседке кое в чем Тэхён все же ошибся: мои родители его бы никогда не приняли.

— Не забуду упомянуть об этом на совещании, которое он собрал.

Мама вновь бросает на меня предостерегающий взгляд, говоря, что я перегибаю палку. И хотя за последние годы подобные перепалки нам обеим не в новинку, сейчас я удивлена тем, что именно Тэхён является тому причиной. Наша последняя встреча в его номере должна напрочь отбить охоту вставать на его сторону, но этого, на удивление, не произошло. Возможно, потому что потребность противостоять маме сильнее, чем боль, которую он мне причинил.

Я много раз пыталась анализировать свои чувства к Бона Манобан. В последнее время я многое делаю наперекор ей, и не до конца уверена, в чем заключается причина: пытаюсь ли я таким образом мстить за то, что под ее давлением совершила самую большую ошибку в своей жизни, либо же эту ошибку исправляю. Все чаще прихожу к выводу, что второе, потому что ответственности за выбор с себя не снимаю. Решение остаться с Джексоном я приняла сама и какими не были причины, побудившими меня это сделать, они уже не имеют значения.

— И что теперь будет? — Суа в панике мечется взглядом от меня к маме, выглядя напуганной и беспомощной, совсем как ее сын три дня назад.

— Время покажет, — промокнув губы салфеткой, я встаю. — Оставлю вас. Мне нужно проверить пальмы у дочери.

***

— Отчеты, которые ты просил, — я кладу на стол Джексона папку с бумагами, но он словно меня не замечает: взгляд устремлен поверх крышки ноутбука, в кулаке зажата ручка.

— У тебя что-то произошло?

— Он хочет кабинет, — глухо произносит Джексон, по-прежнему не глядя на меня. — Кабинет в моем здании.

— Он фактически купил половину компании и имеет на это право.

— Как обычно, защищаешь его, Лиса?