Love You (СИ)

— А с ним ты не такая разговорчивая, как я посмотрю, — язвительно выплевывает Джексон, переводя взгляд на меня. — Все твое дерьмо приходилось выслушивать только мне. Или ты его боишься? Правильно делаешь. Но насильником почему-то считаешь меня, при том, что твой любовник за деньги избивал людей.

Все-таки Джексон трус. Потому что вместо того, чтобы разговаривать с Тэхёном, предпочитает нападать на меня.

— Я молчу, потому что мне нечего добавить к сказанному. Ну кроме того, что я горжусь тем, кем стал Тэхён, избивая людей.

Рот Джексона дергается, словно у него начался нервный тик, или его стошнит.

— А вы отлично спелись. Нужно было оставить тебя ему тогда, а не пытаться прошибить лбом стену. Оба жестокие, ущербные манипуляторы. С нормальными людьми у вас нет ни малейшего шанса.

С этими словами он разворачивается и идет к двери. Предчувствуя опасность, я перехватываю руку Тэхёна до того, как он успевает пойти за ним. Ему действительно на плевать на окружающих — они не помешают ему наказать Джексона за брошенные слова.

— Гребаный слизняк, — цедит Тэхён, когда дверь захлопывается.

— Не нужно, — я кладу ладони ему на скулы и заставляю посмотреть на себя. — Ему сложно. Он проиграл. В компании его не принимают всерьез. Мы разводимся. Это просто слова.

Тэхён продолжает смотреть на дверь, и я действую по наитию: прижимаюсь к нему губами. Сейчас мне кажется, что так нужно и потому что мне так хочется. Его плечи скованы агрессией, тело напряжено, но он мне отвечает. Его язык касается моего, проникает глубже, руки, сжатые в кулаки, расслабляются, вновь ложатся мне на талию, с силой сжимают и тянут к себе. Мое дыхание сбивается, и в животе становится горячо. Пусть сейчас в Тэхёне говорит злость, это не отменяет того, что я хочу его целовать.

Тэхён поглощает мой рот, скользит ладонями к бедрам, обхватывает их, и приподняв, толкает меня к столу. Его дыхание такое же шумное и прерывистое, как и мое, пальцы требовательны и нетерпеливы, через брюки отчетливо угадывается эрекцию.

— Настолько на всех наплевать? — шепчу я, когда он начинает задирать мою юбку.

Ладони застывают на моих бедрах, расширенные зрачки, не мигая, смотрят в мои. Вздох, второй, третий. Черты его лица смягчаются, и Тэхён отступает назад.

— Через час встречаемся на парковке, — хрипло произносит он, пробегаясь пальцами по волосам. — Юна не должна ждать.

Я киваю и, соскользнув со стола, поправляю юбку. Щеки горят и сердце вновь бьется в том самом правильном ритме. Какова бы не была пропасть между нами, мы ее преодолеем. Мне просто было необходимо напоминание.

Возле выхода в конференц-зал, я останавливаюсь, потому что мне нужно спросить. Два дня я не решалась, но сейчас момент кажется подходящим.

— Вторая гардеробная рядом с твоей спальней. Она размером с хорошую комнату и рассчитана на того, у кого действительно много вещей. Ее проектировали для Руми?

Затаив дыхание, я слежу за его реакцией: Тэхённе отводит глаза, голос звучит твердо:

— Я никогда не собирался жить с Руми.

Как и всегда он немногословен, но я и сама хороша в поисках ответов на свои вопросы. В наших обстоятельствах кажется совершенно невероятным, но сейчас я почти уверена: этот дом он строил с мыслью о том, что в нем буду жить я.

========== Глава 41 ==========

Я вынимаю чашку двойного эспрессо из кофемашины и, сделав глоток, тяжело опускаюсь на стул. К концу пятого дня, который мы с Юной проводим в доме Тэхёна, бодрость дает сбой: я засыпаю глубоко за полночь и поднимаюсь рано утром, чтобы Юна случайно не увидела нас с Тэхёном в постели. Рано или поздно это все равно произойдет, но мне хочется сделать так, чтобы она была к этому готова, и по крайней мере, успела проникнуться к Тэхёна глубокой симпатией.

Выключив плиту, я снимаю со сковороды панкейки — любимый завтрак Юны. Не знаю, действительно ли они нравятся Тэхёну, но каждое утро он ест их вместе со своей дочерью. Из-за того, что после обеда он уезжает из офиса вместе со мной, все утро и половину ночи он проводит, работая у себя в кабинете, так что на недосып вряд ли могу пожаловаться я одна.

— Мам, я не могу найти ту голубую рубашку, в которой ходила в школу вчера, — Юна заходит на кухню, одетая лишь в юбку и майку, и трет заспанные глаза. Сейчас она мне особенно напоминает Тэхена в юные годы: для своих лет она высокая и худощявая, яркий рот немного припух от сна.

— Ты хочешь надеть непременно ее? — я подхожу к дочери и, по обыкновению присев на корточки, обнимаю. — Мы можем сесть позавтракать, а потом поискать ее вместе.

— Она очень мягкая, и Сехун сказал, что она мне очень идет.

— Кто такой Сехун?

— Он учится на год старше и красиво одевается. Думаю, в этом вопросе ему можно доверять.

— Значит, Сехун. Он нравится тебе?

— Я думаю, что он красивый. И он не назойливый как Роун.

Теплое покалывание на щеке заставляет меня поднять глаза и встретится с задумчивым взглядом Тэхёна, застывшим в дверях кухни.

— Садись за стол, и потом я помогу тебе найти рубашку, — я отпускаю Юну и выпрямляюсь. — Доброе утро. У нас сегодня снова панкейки.