Ловец

— Тогда мы начинаем, — кивает Чону и отключается. А затем разворачивается к Анатолю, — Запись должна вестись до тех пор, пока в клубе не останемся только мы с Лином. Мой человек проследит за этим, но я должен предупредить: если мое лицо появится где-то в интернете, ваша семья узнает о всех ваших делах. Налоговая — о всех ваших махинациях. А полиция — о всех ваших связях с местными авторитетами. Должен ли я пояснять, что в клубе не должно остаться ни одного обладателя даже захудалой нокии, способной заснять события в плохом качестве и на хреновую камеру?

— Вы хотите, чтобы в клубе никого не осталось? — не замечая того, как он перешел на «вы», спрашивает Анатоль напряженным голосом.

— Твои камеры уже под контролем. Но камеры в руках случайных свидетелей не могут быть под контролем в принципе. Хотите и дальше жить в мире и согласии — позаботьтесь о том, чтобы ваши охранники вывели всех посетителей и сотрудников заведения. А затем вышли сами.

— Хорошо, — холодно отвечает Анатоль и делает звонок кому-то из службы охраны.

А Чону набирает номер мужчины в костюме и произносит спокойно:

— Начинаем.

— Что это значит? — заметив главу охраны своего главного врага, спрашивает Лин, не спеша подниматься с места.

— То, что ты — слишком самонадеянный, раз пришел сюда, — спокойно отвечает мужчина в костюме.

— Ты мне «тыкаешь»? — недоверчиво усмехается Лин, — Жить надоело?

После этих слов одна четвертая всех посетителей клуба останавливается и разворачивается лицом к его оппоненту.

— Могу я назвать это плагиатом? — не торопясь удивляться, интересуется тот.

— Я наслышан о том, как вы запугиваете своих противников. Решил, что в этот раз дам вам ощутить на своей шкуре — какого это, оказаться в меньшинстве, — протягивает Лин.

— Ты знал о том, что мы придем, — обводя взглядом толпу, замечает мужчина.

— Догадался. И если ты не прекратишь мне тыкать, я сломаю твою челюсть в нескольких местах. А потом отрежу губы, — ровным голосом произносит Лин, а затем указывает на свой рот, обозначая место для будущих действий, — Работу потом будет сложно найти.

Мужчина в костюме некоторое время смотрит на него тяжелым взглядом, а затем поднимает руку. Около тридцати человек подступают к нему, не отрывая от Лина недружелюбного взгляда.

— Очень страшно, — без эмоций, и словно насмехаясь над ним, отзывается сын господина Кана.

После этого начинается побоище.

— А он хорош. Никогда не видел, как Лин общается со своими врагами. 8 основном — только с теми, кто хотел наладить с ним связи, — замечает Анатоль, глядя в экран.

Чону ничего не отвечает. Он следит за тем, как две группировки сокращают количество стоящих на двух ногах в стане противника, а охранники заведения — выводят случайных посетителей из зала, прикрывая их своими телами.

Кажется, эти ребята впервые работали в подобных условиях. И были напуганы не меньше, чем визжащие девицы в коротких платьях. Но держались. И даже полезное дело делали.

— После этого можно смело закрываться — никто ко мне больше не придет, — произносит владелец заведения, повернувшись к Чону.

— Полученных денег хватит на то, чтобы очистить свою репутацию и начать жизнь заново, — бросает ему молодой человек, — выключай запись, — Анатоль выполняет требование, — А теперь можешь идти домой.

Хозяин заведения награждает Чону прохладным взглядом.

— Ключи занесешь, — не менее холодно «язвит» в ответ (хотя язвить ему — явно не по возрасту) и выходит из кабинета.

Чону еще некоторое время смотрит в мониторы, а затем следует за владельцем заведения, выходит в коридор и запирает вход в кабинет на ключ; проходит вперед, открывает дверь в зал, тут же вырубая одного из группировки Лина, и начинает продвигаться вперед…

Он замечает тот момент, когда Лину звонит его отец. Замечает он и напряжение на лице младшего Кана, когда тот сообщает ему о «послании»… Отстранившись от дерущихся и скользнув за выступ в стене, Чону наблюдает за сыном своего дяди… видит, как тот бледнеет, а затем нервно сообщает о том, где он находится…

Друг не подвел. В сообщении было несколько простых слов: «Я знаю, что ты сделал с хеном».

Реакция Лина не могла обмануть. Он был убийцей его брата.

Через десять минут на лице мужчины-в-костюме появляется выражение разочарования: люди Лина слишком быстро «выходили из строя», и теперь невооруженным глазом можно было увидеть, на чьей стороне преимущество.

Чону, не торопясь, набирает номер своего «союзника» и произносит ровное:

— Не расслабляйся.

Буквально в следующее мгновение двери в зал распахиваются, и к Лину приходит подмога. Вот теперь можно было вступать в бой: это были люди господина Кана — натренированные бойцы, не раз участвовавшие в серьезных разборках. Чону смещается в сторону и делает подсечку тому, что стоит к нему спиной.

Пришло время подводить итоги…

— Кажется, я недооценил тебя, — отбиваясь от очередного удара, замечает союзник Чону.

Теперь он был в одной рубашке — в нескольких местах драной и мокрой от пота.