Но мне не хотелось все переиграть, вовсе нет. Отчасти даже наоборот. Я чувствовал, что могу остановиться в любой момент, и Снарки, тысяча Снарков, сядут на мои руки, как бабочки, будут лизать мои ботинки, как щенки. Они будут доверчивые и красивые, как сегодняшний день.
Ну, в смысле я не то чтобы просветлился, просто у меня возникло такое ощущение, что даже если все было зря — оно было не зря. Что в жизни прекрасна жизнь, и я ее, вроде как, понял.
И я сказал Ваньке и Кольке:
— Пацаны, а вы задумывались когда-нибудь, что такое счастье?
— В натуре? — спросил Ванька.
Я кивнул.
— Ну, наверное, когда все есть, но есть и цели, которые предвкушаешь.
— А ты как думаешь? — спросил я у Кольки. Осторожный Колька пожал плечами.
— Наверное, когда ничего не болит и ни о чем не волнуешься.
— Да ну вас, — сказал я. — Вы ни разу не романтики.
— Ты, я погляжу, романтик зато, — засмеялся Колька. Я задумчиво кивнул.
— Дураки вы, значит, и вам непонятно ничего. Счастье это вообще существование. Не знаю, хорошо оно, быть на свете. И в этом смысле уже никуда не надо стремиться. Хорошо, конечно, чего-то хотеть и добиваться, но вся соль просто не в этом. И она от меня все время ускользала, а теперь доперло, наконец!
— Поехал ты, Автоматчик, — сказал Ванька.
— Да ладно вам, поехал! А то вы счастливыми просто не были никогда?
А, может, и не были никогда, эх, гопота залетная.
Я сказал:
— Ну ладно, короче, сейчас по-быстренькому сгоняем в солнечную страну, поедим фруктиков, с партнерами нашими поговорим, а потом я вам все объясню за пловчиком в кафехе. Буду как Будда.
Я засмеялся.
— Вот, для начала только вам надо одну книжицу прочитать. Сейчас в книжный заедем, я вам куплю. Мы успеваем?
Колька глянул на часы.
— Ну, допустим.
— А что такие рожи-то кислые? Улыбнитесь лучше! Во как жизнь прекрасна! Просто пиздец!
Я увидел серьезную женщину в светлой одежде. Вроде как, она была беременна, ну, уже оно замечалось вполне. Вообще я где-то слышал, что сны про беременных к счастью, к чему-то новому, к резкому повороту в жизни. А я люблю хорошие знаки.
Ну и правда, в этой светлой, сияющей одежде жарким днем, она была как из сна.
Рядом с ней семенила мелкая девчонка, она крутила головой, рассказывала что-то маме, вертелись две ее косички. Вдруг она увидела меня и замерла, даже рот открыла. Мне стало ужасно смешно, и в то же время я был тронут. Пиздючка, по ходу, посчитала, что я симпатичный.
Тогда я улыбнулся ей и подмигнул. Мне все равно, а ребенку приятно.
Когда перед нами выскочила машина, и я увидел высунувшиеся из окон дула автоматов, то как-то не удивился даже. Не знаю, почему. И не растерялся тоже. Думаете, я не в курсах, чем все заканчивается? Ха-ха.
Почему-то я вспомнил о Михе. Может, гонево это, и не надо было вспоминать о Михе. Может, я вообще так решил только потому, что убил Марка Нерона.
И все-таки больше всего на свете мне интересно, почему я тогда совсем не испугался? Ну, хотя бы от внезапности всей этой истории.
А, впрочем, это и неважно совсем, главное, я теперь чист перед Богом и людьми, главное, не осталось у меня никаких тайн ни на небе, ни на земле, а история моя закончилась и закончилась так, что иначе было просто нельзя.