Ловец человеков

Он опустился на скамью у окна, поставив на нее кувшин, закрыв уставшие глаза и потирая лицо ладонями. Снова вернулась слабость, измученное тело желало покоя, хотя бы просто покоя, если не сна, голова мягко кружилась от вынужденной голодовки в последние трое суток и усталости. Надо было подумать, измыслить хоть какой-то план действий, придумать, как подманить пивовара к себе, как заставить его проявиться, но мозг, перегруженный многочисленными событиями последних дней, слившихся в один долгий и муторный, соображать отказывался. Забравшееся ввысь солнце нагло лезло в окно, прогревая комнату, припекая даже здесь, в каменных стенах, и Курт поднялся – тяжело, с усилием, а в голове мелькнула мысль, что, быть может, умереть сейчас – не столь уж плохой выход. «В любом случае – сегодня отоспимся», – припомнился смешок капитана, и он встряхнул головой, пытаясь прийти в себя, отогнать вновь навалившееся уныние.

– Здорово, твое инквизиторство! – Голос позади прозвучал пронзительно и чересчур беззаботно для этих стен и этого дня. – Соскучился? Насилу тебя нашел.

Курт обернулся, не поверив в первую секунду глазам, а когда осознал, кто на пороге, нахмурился и отступил:

– Бруно? Как ты оказался здесь?

Тот пожал плечами, то ли не замечая его настороженности, то ли игнорируя, и позвенел в воздухе связкой ключей.

– Пока эти идиоты долбятся там, у двери, я вошел через вход для прислуги – тихо и спокойно… Лови.

Курт поймал брошенную ему связку, посмотрел на нее и снова перевел взгляд на бывшего студента.

– Откуда это у тебя? – спросил он требовательно; тот помрачнел:

– Когда… Когда они все рванули к двери, я попытался пробраться сюда. Знаешь, как-то не по себе было там, к тому же – я тогда подумал, что пропустить такое…

– Еще бы, – желчно сказал Курт, пристегивая кольцо с ключами к ремню. – Тут весело. Видел уже капитана во дворе?

– Видел, – резко откликнулся Бруно. – С него ключи и снял… И не надо на меня так смотреть! Меня с этими зверьми не было, ясно?!

Курт снова потер глаза, подавив зевок, и не ответил. Еще вчера он поверил бы ему; да что там – еще только сегодня утром, но сейчас…

– Все равно не понимаю, – вздохнул он, прислушиваясь к тому, что творится во дворе; звуки тарана стихли, и Курт подумал, что надо бы найти бойницу в замке, откуда виден главный вход, чтобы знать, что происходит. – Зачем ты полез сюда, в замок, который вот-вот будет взят? Уходил бы. Даже если я отсюда и выберусь, Конгрегации еще долго будет не до тебя. Успел бы уйти. Не понимаю, что ты тут забыл.

– Потом поймешь, – отмахнулся бывший студент и тоже прислушался, подойдя к окну и выглянув. – Что-то они там притихли, а?

Ответить или хоть подумать о чем-то Курт не успел – успел лишь даже не увидеть, а почувствовать, как Бруно у окна за его спиной сделал шаг и поднял руку. Как знать, не будь он таким усталым и измотанным, может быть, успел бы отойти в сторону или отбить удар, но сейчас утомленный мозг смог только вяло констатировать происходящее, не успев дать телу команды действовать. И когда с опустившейся рукой голову расколола тупая боль, Курт, падая на пол среди глухо загремевших черепков и ощущая противно сползающую в волосах струйку крови, лишь отстраненно подумал о том, что судьба его обладает непонятной склонностью устраивать регулярные встречи его головы с глиняной посудой.

Глава 10

Сознания он не потерял – просто все вокруг стало похожим на сон, плывущим и нечетким, и ясно виделось лишь то, на чем останавливался взгляд, – сначала высокий темный потолок, потом ножка стола у самого лица, а после сознанием целиком завладел глиняный полукруглый осколок, качающийся, подобно лодке, напротив его глаз. Это длилось секунду, а потом, отдаваясь в щеке, прижимающейся к полу, прозвучали шаги, замерли у двери, и теперь взгляд вычленил из окружающего тяжелые пыльные башмаки, один из которых весело притопывал по камню. Курт попытался приподнять голову, чтобы увидеть, кто это, но не смог.

– Неплохо, Бруно. – Прозвучавший сверху голос пивовара он узнал сразу, хотя тот тянулся, сползая в неестественный бас, словно Каспар, спрятавшись в каменном идоле, пытался изобразить провозвестнический глас оракула. – Старательно, я б сказал…

Ноги в башмаках приблизились, остановившись рядом, и все тот же расплывающийся голос хмыкнул:

– Ты гляди – в сознании! Схалтурил, студиозус.

– Я бил как надо, – возразил тот откуда-то из-за спины. – Он, похоже, с детства на глиняных горшках тренируется.

– Занятно. – Курт почувствовал, как шершавая подошва, провонявшая свиным навозом, царапая щеку, повернула его голову в одну сторону, в другую; комната поплыла перед глазами, и он не удержал болезненного стона от вдруг подступившей к горлу тошноты. – Для такого сложения слишком уж крепкий… Давай-ка, Бруно, помоги мне. Оружие с него долой, ключи обратно, самого – связать.

– Ты сказал, что не тронешь его.