Ловец снов

Курц отхлебнул кофе из кружки с надписью ЛЮБЛЮ ДЕДУЛЮ. Оуэн с удовольствием последовал его примеру. Грязная ночь.., грязная работа.., а кофе Фредди совсем не плох.

Курц сунул руку в карман комбинезона и извлек большую косынку. Осмотрел со всех сторон, с гримасой боли опустился на колени (ни для кого не было секретом, что у старика артрит) и принялся вытирать брызги крови Мелроуза. Оуэн, который считал, что его уже ничто на свете потрясти не может, был потрясен.

— Сэр… — Вот, блин! — Босс…

— Заткнитесь, — бросил Курц, не поднимая головы и передвигаясь от пятна к пятну с аккуратностью заправской уборщицы. — Отец всегда говаривал, что каждый сам должен убирать за собой мусор, тогда в следующий раз, прежде чем что-то сделать, поневоле остановишься и подумаешь. Кстати, как звали моего отца, парень?

Оуэн сосредоточился и уловил лишь обрывок, словно случайно заглянул под взметенную ветром женскую юбку.

— Пол?

— На самом деле — Патрик.., но близко, довольно близко. Андерсон полагает, что это волна, и она сейчас отдает свою энергию. Телепатическая волна. Не находите это достаточно логичной концепцией, Оуэн?

— Да.

Курц кивнул, не глядя, весь поглощенный уборкой.

— Куда более логична в теории, чем на практике, вы со мной согласны?

Оуэн рассмеялся. Старик еще не растерял способности удивлять. “Никогда не откроет карты” — говорят иногда о людях себе на уме. Но это еще не все. У Курца всегда припасено в рукаве несколько лишних тузов. И двоек тоже, а всем известно, что двойка — карта коварная.

— Садитесь, Оуэн. Пейте кофе сидя, как всякий нормальный человек, и не обращайте на меня внимания. Мне нужно доделать это.

Оуэн устроился на стуле и допил кофе. Минут через пять Курц с трудом поднялся, брезгливо ухватил косынку за самый кончик, отнес на кухню и, бросив в мусорное ведро, снова вернулся к качалке. Глотнул кофе, поморщился и отставил кружку.

— Остыл. Оуэн поднялся:

— Сейчас принесу новый…

— Нет. Садитесь. Нам нужно поговорить. Оуэн сел.

— Мы немного повздорили, там, у корабля, не так ли…

— Я не сказал бы…

— Знаю, что не сказали бы, но оба мы понимаем, что произошло. Мало ли что случается в горячке. Каждый может закусить удила. Но теперь нужно обо всем забыть. Придется. Потому что я командир, а вы мой заместитель, и впереди еще немало работы. Сумеем мы объединить свои усилия?

— Да, сэр. — Черт, опять! — То есть босс. Курц удостоил его ледяной улыбкой.

— К сожалению, я потерял над собой контроль. — Очаровательный, откровенный, искренний и открытый. Столько лет дурачил Оуэна. Но больше ему этого не удастся. — Я собирался произнести речь в обычном образе — знаете, две части Паттона, одна часть Распутина, добавить воды, смешать и подать — и вдруг.., фью! Сам не знаю, что это со мной стряслось. Подумали, что я спятил, а?

Осторожно, осторожно. Не забывать о телепатии, настоящей, не киношной телепатии, а Оуэн понятия не имел, насколько глубоко Курц способен проникнуть в его мысли.

— Да, сэр. Немного, сэр.

Курц деловито кивнул.

— Да. Немного. Весьма точное определение. Я уже давно такой: люди вроде меня необходимы, но крайне редки, найти их не просто, и нужно быть немного не в себе, чтобы выполнять подобные задания с честью, а не спустя рукава. Это тонкая грань, знаменитая тонкая грань, о которой так любят толковать кабинетные психологи, а ведь в мире еще не бывало такой грандиозной чистки.., если, разумеется, предположить, что история о Геракле и Авгиевых конюшнях — всего лишь миф. Я прошу не сочувствия, а понимания. Если мы поймем друг друга, значит, сумеем завершить труднейшую в нашей карьере работу. Если же нет… — Курц пожал плечами. — Если нет, мне придется пройти через это без вас. Итак, вы со мной?

Оуэн отнюдь не был в этом уверен, но он знал, чего сейчас ждет Курц, и кивнул. Где-то он читал о птичке, живущей в пасти крокодила, с молчаливого согласия последнего. Теперь он сам себе казался такой птичкой. Курц уверяет, что простил его недавнюю выходку с радио. Пытается все свалить на стрессовую ситуацию. Якобы Оуэн сделал это в запале. Совсем как сам Курц искалечил Мелроуза. В запале. Потерял самообладание. Якобы. А что случилось шесть лет назад в Боснии? Но это уже давно не фактор. Может, Курц не лжет. А может, крокодил устал от надоедливого копошения птички в его зубах и собирается захлопнуть пасть? Как Оуэн ни копался в мозгу Курца, а до правды так и не добрался. Тем более нужно быть крайне осторожным. Осторожным и готовым каждую минуту вспорхнуть.

Курц снова полез в комбинезон и вынул карманные часы в помятом корпусе.

— Дедушкины, — сказал он. — До сих пор ходят, как новенькие. Потому что механические. Никакой электроники. Наручные скапутились.

— Мои тоже.

Губы Курца скривились в усмешке.