Ловец снов

— С той драки целая неделя прошла и уже стали забывать о ней, когда моего младшего брата Ивана нашли в Лимане утопленным. Иван рыбачить любил и частенько по утрам к реке ходил. Вот и в тот раз пошёл, да не вернулся. Его ближе к вечеру мужики нашли в воде. Сам утоп или помог кто, никто не видел. Отец сразу к Алексею домой пришёл и застал того в постели с головой перебинтованной. Сразу на него подумал, но когда увидел его, то только выругался и вернулся обратно. Было похоже, что не он это и оставили его в покое. Только похоронили Ванюшу, другая беда пришла. Среднего брата Антона, кто-то вилами заколол на току. Опять никто ничего не видел. И сошло бы с рук окаянному и это, но кто-то из баб видел, как Алексей с вилами чужими огородами скрытно к стогам нашим шёл. Да ещё по древку определили, что вилы те Алексею принадлежали. У него на всех инструментах клеймо своё было в виде листочка. Он так вещи свои метил. Вот по этому листочку, его и вычислили. Отец лицом посерел, да поседел весь. Белый, как лунь стал. Тогда из города ещё приставы приехали. Хотели в кандалы Алексея заковать, но отец не дал. Он сказал им, что на этой земле он хозяин, и он сам решать будет, как с убивцем поступить должно. Как только Антона в землю уложили, отец со старшим Николаем, да с конюхом и ещё с несколькими мужиками к дому Алексея пошли. Дождались, когда он в дом зайдёт и тут же дверь поленом подпёрли. Керосином дом облили, да запалили с четырёх углов. Крыша соломенная враз взялась, а потом и стены полыхать начали. Почти всё село на пожар сошлось, посмотреть на расправу скорую. Приставы, видя такое дело, тут же обратно укатили в город. Я тоже там была и Наташа со мной. Её отец с братом крепко держали, чтоб не вырвалась ненароком, и в огонь к своему возлюбленному не прыгнула. Кричала она шибко. Я думала тогда, что она рассудка лишилась, так билась вся в истерике. Николай её насильно от пожара домой утащил, чтобы не видела, как любимый её в огне погибает. Понял, видимо, Алексей, что не отпустит за него отец Наташу, вот и пустился во все тяжкие. Горд шибко был и за унижение своё смертью семье нашей отплатил, и сам смерь лютую принял. Так и сгорел он вместе с домом на виду всего народа.

— Ужас какой. — Игорь на секунду представил себя в роли Алексея и тут же его передёрнуло всем телом. — И на этом всё закончилось?

— Нет, не закончилось, а только началось. Наташу так и не удержали. Я как могла, успокаивала её, говорила, что на Алексее свет клином не сошёлся, что полюбит она ещё. Да куда там. Всю ночь она прорыдала в своей постели, а уже под утро, когда меня сон сморил, Наташа к Лиману подалась. Утром кинулись, а её нет нигде. Потом её в реке нашли — тело к берегу волной прибило. Утопилась она. — Баба Катя смахнула рукой набежавшую слезу и замолчала на некоторое время. Игорь понимал, как трудно ей сейчас вспоминать всё это. Не мудрено, что она никому не рассказывала этой истории. Пересказывать смерть своих родных, занятие не из приятных. — Когда Наташу в дом принесли, отец тут же слёг и больше не поднимался. Он умер в своей постели через неделю. Не перенёс он горя такого. Да и я сама не своя ходила. Так на погосте за один только месяц целый родовой квартал из свежих могил вырос. Хорошо мать наша этого не видела. Она ещё раньше от нас ушла. Вокруг неё почти всех детей её вместе с мужем и схоронили. Не долго она одна лежала. Тогда все думали, что этим всё и закончится, но не тут-то было. Где-то через месяц, после всех похорон, во дворах у многих сельчан живность падать начала. Сначала куры, гуси, потом свиньи да коровы. Будто травил их специально кто-то. Тут опять про Алексея вспомнили. Бабки по углам зашептались. Говорили, что проклятье Алексей на всё село навёл через смерть свою лютую. Правда это или нет, но народ из села бежать стал. Много сельчан тогда в другие уезды переехало. Село словно вымерло. Это только после революции опять люди пошли. Занимали брошенные хаты и хозяйство разводили. Те, кто остался, молчали и не говорили никому о том происшествии. Боялись, что люди уйдут из села. А какое село без людей?

— Да, дела. — Алексей задумчиво уставился на горшок с цветком и не сводил с него глаз. — А кто же тогда этот дом построил, в котором я с Наташей живу?

— Это уже недавно было. Лет десять — пятнадцать назад. Парня Анатолием звали. Он к нам из соседнего села переехал. Отговаривали его на этом месте дом ставить, да не послушался он. Мне, говорил он, ближе к реке нужно. Рыбак был, как мой Ванюша, царствие ему небесное. А работник этот Анатолий был справный — такой же рукастый, как и Алексей. Расчистил он тот пригорок, на котором пепелище было, и новый дом на нём поставил.

— Что же с ним случилось, с Анатолием этим? Где он сейчас?

— А там же, где и все. Погиб Анатолий. Хороший был парень. Не пил, не курил, семьёй обзавестись хотел, да не успел. Под поезд попал.

— Под поезд?