Ловец снов

Из Ынсу, которую Сан привела сюда чуть ли не с боем, стилист сделал прехорошенькую игривую кисен, которая здорово вжилась в роль и теперь вовсю кокетничала и флиртовала с Джисоном, изображавшим строгого инспектора. В одной из беседок на берегу самого большого пруда, затянутого распустившимися лилиями, ей устроили потрясающую фотосессию вместе с настоящим каягымом[22] времен прошлого столетия. Сан встала на цыпочки, издалека рассматривая инструмент, на котором играла много лет, и вдруг ощутила легкое покалывание в пальцах. Глядя на то, как руки Ынсу ложатся на струны, Сан до боли захотелось вновь прикоснуться к ним. Окунуться в далекое прошлое, вспомнить былые времена, беседы с учеными мужами, восхищенные взгляды которых скользили по ее фигуре, когда она танцевала перед ними на приемах. Это было нелегкое время, и жилось Сан непросто, но тогда ее жизнь была полна искусства, музыки, поэзии, самовыражения, в котором она находила утешение и смысл существования.

Потом в пару к Ынсу подсадили Джисона, который отлично справился с ролью влюбленного в прелестную куртизанку инспектора. Устремленный на девушку взгляд был полон восхищения и любви и, если бы Сан не знала, что это всего лишь игра, то безоговорочно поверила бы в его искренность. Если бы на месте Ынсу были Буфера, она пришибла бы ее каягымом.

– Интересный парень, – вдруг услышала она рядом негромкий голос и обернулась.

Доён стоял рядом и внимательно наблюдал за съемками.

Сан не знала, как прокомментировать его слова, и просто кивнула.

– Он тебе нравится? – От неожиданного вопроса она едва не подавилась воздухом и уставилась на Доёна, по-прежнему изучавшего Джисона в беседке.

– С чего ты взял? – только и смогла выдавить она.

– Не знаю… Твой взгляд меняется, когда ты на него смотришь. Я заметил это еще на занятиях, – Доён посмотрел на нее, и ей показалось, что ему не нравятся собственные выводы. Значит ли это, что он ревнует?

– Он красивый и умный, – она решила не переубеждать его, а наоборот подчеркнуть возможность для себя увлечения другим мужчиной. Пусть не думает, что на нем свет клином сошелся. – Половина университета от него без ума.

– Будь осторожнее. Если это заметил я, то и другие тоже. Университету не нужны скандалы, – усмехнулся Доён и вновь перевел взгляд на закончившую сниматься парочку.

Сан скрежетнула зубами от досады и едва не топнула ногой. Значит, это была не ревность, а забота о репутации университета! Ну что за невыносимый мужик! Почему бы ему просто не полюбить ее, как она того хочет? Это что, так сложно?

Остальные участники съемки пошли дальше по дороге, а Сан осталась стоять у пруда, пытаясь подавить негодование. Неужели так трудно увидеть в ней женщину? Она красивая, умная и интересная. И на какое-то мгновение ей показалось, что отношение Доёна к ней изменилось, но, видимо, она просто хотела выдать желаемое за действительное. Похоже, она интересовала его только как объект изучения с исторической точки зрения, не более того.

Доён и студенты уже скрылись за поворотом, а она все стояла, глядя на безмятежную гладь пруда и оставленный в беседке каягым. Наверное, из-за того, что он тяжелый, его пока решили оставить здесь, а потом вернуться за ним на обратном пути. Поддавшись внезапному порыву, она спустилась в беседку и, скрестив ноги, села на пол. Он был отполирован и чуть наклонен в сторону воды, отчего Сан в шелковом ханбоке неловко скользнула ближе к краю. Чуть помедлила и, приподняв музыкальный инструмент, положила один его конец к себе на колени, а другой уперла в пол. Давно забытые ощущения заполнили сердце восторгом и ностальгической грустью, когда пальцы коснулись струн. Как давно она не играла?.. Несколько десятков лет, но руки помнили все, и среди тишины прекрасного сада раздались звуки «Песни ветра». Легкие и в то же время тягучие, густые, они лились из-под пальцев сами собой, а в сердце Сан вспыхивали и тут же гасли искры прошлых воспоминаний.

Сколько всего она видела в своей жизни… Сколько всего перенесла… Одна эпоха сменялась другой, короли всходили на трон и умирали. Но эта музыка осталась с ней на века. Нетронутая, неизменная и чистая как сама природа.

Когда затих последний звук, она вдруг услышала тяжелый вздох, который в наступившей тишине заставил ее вздрогнуть. Сан неловко дернулась и с ужасом увидела, как тяжелый инструмент заскользил по гладкой ткани платья. Вскрикнув, она попыталась задержать его, но он, как назло, выскользнул из руки и с громким плеском упал в воду. Сан в ужасе прижала ладони к щекам, глядя, как по поверхности расходятся большие круги.

– Ащ-щ! – раздалось с берега, и она увидела, как Джисон бросился в воду.

– Ты куда! Стой! Туда нельзя! – крикнула она, вскочив на ноги. Недолго думая, выбежала из беседки и кинулась к воде. Джисон уже зашел по грудь, держа навесу бутафорский меч в ножнах. – Вылезай немедленно! Это же всемирное наследие ЮНЕСКО! Тебя оштрафуют на хренову тучу денег, если увидят!