Ловец тени

В потускневших и словно покрытых пеленой прожи­тых лет глазах старца проявился интерес.

— По правде нашей да справедливости, по укладу, пред­ками нам завещанному, кара одна — смерть.

— И чем бы он ни оправдывал погибель их? Какими бы благими намерениями? — настойчиво допытывался Чеслав.

Он, конечно же, и сам не хуже жреца знал, что грозит убийце, но для него важно было услышать это подтверж­дение от Колобора.

— Не знаю я такого оправдания, — покачал головой волхв. — Нож в сердце или костер ему расплата.

— Будет и расплата, — уверенно пообещал Чеслав. — Обязательно будет. — И сделал следующий заготовлен­ный ход: — У старой Мары видение было...

— С отринутой племенем изгнанницей знаешься, Че­слав?! — несмотря на постигшую его слабость, сверкнул гневными очами Колобор.

Он даже попытался подняться, но сил на то не хвати­ло. А оба помощника, слушая молодого мужа, казалось, и не заметили этого.

Чеслав же, оставив этот окрик без внимания, будто и не было его вовсе, спокойно и твердо продолжил:

— Видение у Мары было, что прознаю я, кто люд в окру­ге нашей изводит, мнимой пошестью прикрываясь. А убив Блага стрелой, и не прикрываясь уже совсем. И я уверен, что так оно и будет, Великие мне в помощь!

— Все, что вещает эта старуха... эта изгнанная племе­нем блажная — скверна! Скверна! — вскипел Колобор, и на его челе выступили капли пота, совсем не от испаря­ющейся на солнце влаги, а от гнева.

Чеслав в ответ на это вполне ожидаемое проявление возмущения, слегка подавшись вперед, хладнокровно, жестко и с вызовом спросил:

— Уж не против ли ты того, жрец верховный, чтоб я не­людя, погубившего люд наш, разгадал? И чтоб кара по­стигла его справедливая?

В первое мгновение Колобор даже не нашелся, что от­ветить парню. Капли пота одна за другой скатывались с его лба, некоторые попадали в глаза, но старик этого не замечал. Он в упор смотрел на бросившего ему вызов мо­лодца и, пораженный его дерзостью, борясь с рвущимся наружу гневом, казалось, не мог принять мудрое реше­ние, как поступить, что ответить.

Два его помощника, скорее всего, тоже не ожидали столь яростной словесной схватки между жрецом и парнем, а по­тому пока оставались лишь сторонними наблюдателями.

— Не следовало бы... — все же не выдержав, заговорил Миролюб, обращаясь к Чеславу.

Но резкий взмах руки Колобора заставил его замолчать. Он наконец совладал с собой и, положив руку на символ Даждьбога, висящий на груди, прежним уверенным голо­сом верховного жреца ответил бросившему ему вызов:

— Пусть кара падет на голову убийцы люда нашего! И если Великим будет угодно, чтоб ты, Чеслав, отыскал его, то так оно и будет. А то, что тебе сказала Мара... — его голос дрогнул, — так то лишь бредни неразумные... Бредни, что исходят от костра чадящего в ее пещере. Ча­да надышалась несчастная, вот и видится ей...

«А ведь он ее до сих пор так ненавидит, что с такой ярой страстью можно лишь любить», — подумал Чеслав. Но тут же, откинув залетную и совсем не своевременную мысль, вернулся к воплощению своего задума и уже при­мирительным тоном обратился к почтенному жрецу:

— Я ведь к тебе, Колобор, не только с дурной вестью пришел, но и за помощью... — И будто и не было только что никакой перепалки, сделав шаг назад, уважительно приложил руку к груди. — Чтоб благословил ты нас, муд­рый Колобор, на охоту завтра поутру. Тризну ведь по от­року погибшему справлять надо. Вот и пойдем ватагами дичи набить для нее.

Колобор, тоже полностью уже овладев собой, с немень­шим уважением и искренностью ответствовал:

— И сам желать буду, и Великих просить стану, чтоб охота ваша была удачной. Благ хоть и прожил век свой недолгий сиротой, но племя ему семьей было и помянет его по обычаю нашему достойно. — И, оглянувшись на своих помощников, добавил: — А мы начнем костер по­гребальный для него на утесе готовить.

Утро следующего дня ватаги мужей встретили в лесной ча­ще — охотничьих угодьях племени. К большому неудоволь­ствию дядьки Сбыслава, был среди них и Чеслав. Молодой муж, предвидя ропот главы рода, не выступил из городища вместе со всеми, а явился позже, прямо к месту охоты. За та­кое внезапное появление дядька лишь одарил неслуха тя­желым взглядом да покачал головой осуждающе, но корить при всех не стал. Но что бы он ни сказал, Чеслав все равно вынужден был бы ослушаться. Не мог он не принять уча­стие в этой охоте, потому как это было частью его задума.

Еще неся в городище убитого Блага, он сообразил, что для поминок отрока нужна будет дичь, а значит — и охоте быть. И не будет лучшего случая заставить проявиться убийцу, как побудить нелюдя охотиться на того, кто пытается раз­гадать его истинное обличье, а значит, заставить охотиться на него, Чеслава. Потому молодой муж и соврал вчера наме­ренно жрецам, что знахарка Мара напророчила ему разгад­ку этой тайны. И если он не ошибся в своих подозрениях, то слух о пророчестве должен достигнуть ушей того, кому грозит разоблачение. А значит, заставит его действовать.