Ловец тени

Собравшись с остатками сил, чтобы скорее дойти туда и развеять их настороженность, Чеслав сделал еще не­сколько поспешных шагов и едва не упал, зато наконец- то попал в свет факелов. Но, на удивление, его появление вызвало еще большее замешательство среди ватаги. Стоя­щие впереди мужчины даже сделали невольный шаг на­зад. Неподдельный ужас отразился на их лицах, а ведь среди них было много храбрых мужей, не раз ощущав­ших дыхание смерти совсем рядом. И тогда Чеслав понял, что этот ужас вселяет в них он своим видом: практиче­ски голый, покрытый запекшейся кровью, с неподвиж­ной девой на руках... Узрев такое среди ночи, когда са­мый разгул духов, редкий смертный не дрогнет.

— Неужто не признали Чеслава — сына Велимира? — произнес он, с трудом ворочая языком.

Его слова внесли оживление в ряды мужчин. Один из них подался вперед, и Чеслав распознал в нем Хрума. Только теперь глава селения совсем не был схож на себя прежнего. Куда подевались его обычное балагурство и лу­кавство, желание верховодить в разговоре? Глубокие морщины залегли на его будто застывшем, посеревшем лице. Руки, что невольно потянулись было к родной кро­ви, вдруг замерли, словно невидимое препятствие не по­зволило им далее двигаться, и, дрожа, опустились. А гла­за, прикипевшие к безвольно свисавшему с рук Чеслава телу дочери, выдавали откровенную боль и тревогу. Но как ни трудно было его очам оторваться от тела дочери, он все же сделал усилие и посмотрел на Чеслава. И теперь в глазах Хрума пылало подозрение и даже лютая не­нависть.

— Жива? — с нескрываемой враждой и примешавшим­ся к ней страхом спросил он.

— Жива... — одним выдохом ответил юноша и почув­ствовал, как руки с девушкой стали опускаться помимо его воли.

Мужчины тут же подхватили ускользающую ношу, а по­скольку Чеслав и сам едва не рухнул на землю, поддержа­ли и его.

— Что сталось, парень? — долетел до него голос Тура.

— Косолапый... Деранул девку.

Все, что случилось далее, Чеслав помнит смутно, каки­ми-то кусками, словно видел все происходящее с ним и вокруг него сквозь рваную, окровавленную и пошматованную медведем сорочку. В одной из таких прорех видел парень, как, поддерживая, повели его, едва что не понесли, к реке и отмыли от крови, а затем, в другой про­рехе, как отвели в дом, и там какой-то дед осматривал его раны и прикладывал к ним прохладные тряпицы, пропи­танные пахучими мазями. Потом откуда-то возникло озабоченное и перепуганное лицо Кудряша, который что- то спрашивал, и Чеслав силился что-то ему ответить, но все с убывающим желанием, пока совсем не стало мочи шевелить губами и сам Кудряш не начал таять, уплывая куда-то в тягучую, усталую темень покоя. А да­лее — ничего...

Где-то в далеком далеке журчит быстроводный ручей... А вот уже вроде и не ручей, а стекающая речная вода, ко­торой смывали с него засохшую кровь... А вот уже и не вода вовсе, а чей-то приглушенный говор... И бубнит, го­ворит, щебечет... А вот уже на этот неугомонный голос шикнул другой, строгий, и наступила тишина...

Ощущение приглушенной боли в нескольких местах и воспоминание о причинах этой боли давало понять, что он уже не спит. Осталось только открыть глаза, что Че­слав и поспешил сделать.

Первыми он разглядел беззаботно резвящихся над ним двух мух, а далее, выше, деревянные посеревшие жерди, покрытые камышом. Молодой муж, повернув го­лову, обнаружил, что находится в доме Тура, что в са­мом жилище никого нет и что, судя по проникающему сквозь оконницу и открытые двери солнечному свету, проснулся он днем.

Откинув рядно, Чеслав неторопливо сел на лежаке и принялся осматривать тревожащие его раны. В голове немного шумело, но скорее от долгого и глубокого сна, чем от нездоровья, потому что юноша вовсе не ощутил себя больным. Сразу после битвы из-за залившей его мед­вежьей крови и не разглядеть было, где когти косолапого оставили глубокие раны, а где так — царапины. На его сча­стье, серьезных ран оказалось не так много, и они были за­ботливо прикрыты тряпицами с целебным зельем. А ноч­ная слабость была, скорее, результатом усталости после сражения с медведем и долгого пути с девушкой на руках.

Он уже хотел встать и искал глазами свою одежду, по­забыв, что накануне она была изодрана, когда в дом во­шли Кудряш и Умила.

— Проспался, героюшка? — искренне обрадовался, уви­дев его, друг. — А мы уж ждали, ждали, когда же ты сном насытишься, а тебя и за уши не оттащишь, лежебоку...

Под любопытным взглядом Умилы, что и не подумала его отвести, Чеслав прикрыл свою наготу рядном.

— Мне бы одежку какую... — пробормотал он и посмо­трел на девушку.

А та, озорно хохотнув, закатила глаза и выскочила за дверь. Кудряш вмиг подскочил к лежаку, на котором си­дел Чеслав.

— Ну, сказывай!

С горящими любопытством глазами он разве что не пританцовывал.

Кудряшу явно не терпелось разузнать подробности при­ключившегося с Чеславом, поскольку вчера из скудных ответов друга он мало что смог почерпнуть.

— Чего сказывать-то?