Ловец тумана

Мурин-Альбинский. Несчастный идеалист, собиравшийся скормить три мира мертвому демону Хаоса, своему кумиру, увидев которого во плоти, верно, сошел бы с ума. Впрочем, Мурин всегда был безумцем. Иначе бы не затеял все это. Не выстроил этот механизм смерти и разрушения, продолжающий исправно функционировать даже после гибели создателя.

Теперь Северину было даже как-то странно считать Мурина своим врагом. Очередной эпизод его безумной жизни. Очередной каприз с претензиями на мировое господство. Очередной покойник.

О чем там вспоминать? Гораздо важнее разобраться с последствиями муринских деяний.

Но для Жанны все это выглядело иначе.

Даже глаза ее, некогда игриво-зеленые, кошачьи, подернулись теперь исключительно хмарьевским, унылым болотным оттенком. В глазах ее теперь не было даже ненависти. Только равнодушие. Мрачная готовность следовать своей судьбе.

Никого ближе Северина у нее на Альтерре не осталось. Хоть они и были, в сущности, совершенно чужие люди, шапочные знакомые, несмотря на безоглядную Северинову любовь-с-первого-взгляда, в теперешних обстоятельствах совсем уж неуместную. Было еще кое-что, самое важное – их объединяло нечто большее, чем любовь или дружба. Их объединяла Терра.

Северин не мог даже представить, что происходит у Жанны в голове.

Но хотя бы одно, несомненно полезное для предприятия дело она уже сделала. Указала Точку Перехода в хмарьевских подземельях, которой пользовался Мурин-Альбинский.

Ту самую Точку Перехода, на которую он хотел настроить свой мегапортал, в меру его понимания повторяющий некротический обряд Шахрияра – сказочный, легендарный.

Через этот портал Мурин собирался отправить в вольное плавание между мирами – с Альтерры в Аррет – Корабль-из-костей-Праведников, с командой покойников-преступников, посягнувших на основы миропорядка.

Ему это не удалось.

Но Точка Перехода, еще поддерживаемая тщательно сплетенной сетью его заклятий, функционировала исправно.

Ей они и воспользовались.

Все было, как тогда, в первый раз – засасывающая черная пустота, на смену которой приходит свободное падение, парящий полет, ощущение легкости, не похожее ни на что, испытанное раньше…

Это было неописуемое ощущение. Один из тех моментов, после которых ты говоришь себе: «Я не зря прошел весь этот путь, оно того действительно стоило».

Они воспользовались ходом, узким отнорком между мирами, который установил Мурин-Альбинский, прошли через него.

И оказались в мире, который уже представляли себе не раз и не два до этого. В мире, о котором им приходилось слышать неоднократно. В мире, о котором ходили глупые легенды и детские сказки. В мире, где похоронена надежда.

В мире Аррет.

Входную позицию Точки Перехода Мурин-Альбинский устроил в соответствии с собственным чувством юмора.

Разверстое каминное жерло, пасть очага, в которой скрывается, раздав подарки, любимец хмарьевских детей – Инеистый Старик Смеховей. Тот самый, чья борода подобна разлапистому вееру острых сосулек, глаза переливаются небесной синевой, а элементы одежды сочетают в себе символы всех пяти Духов-Хранителей: черная шуба Лаахора, расшитая золотыми звездами Йогдума, красный колпак Гуафисса, зеленые, в цветочных узорах, сапоги Вильвики и темно-синий, украшенный тонким голубым орнаментом, кушак Тенабира.

Тот, кто примиряет всех, – Смеховей, подарков от которого ждут на изломе зимы самые черствые сердца. Наемник, накануне обагривший свой кинжал невинной кровью, ссыпает монет случайному нищему. Толстощекий купец, пыхтя, тянется к верхушке наряженной елки, силясь прицепить на нее Звезду-Вестницу. Маленький мальчик кутается в одеяло, ожидая наутро чудесных подарков – игрушечного деревянного меча или самого настоящего охотничьего рога, в который только затруби – будет слышно у самого Ильменя; или набора солдатиков, раскрашенных в серо-зеленые цвета городской стражи, или даже самой настоящей почтовой совы!

Смеховей приходит бесшумно, кладет под елкой подарки и скрывается, оставляя разлапистые следы из тающего снега – на земляном полу хижины или на роскошном файлиньском ковре – для него все равны. Скрывается в очаге, в жерле камина, за печной заслонкой. Выполнив свою миссию, пропадает до следующего года.

Видимо, в таком ряду мыслил себя и Мурин-Альбинский.

Установленная им Точка Перехода располагалась в камине заброшенного книжного хранилища, на самых нижних ярусах Хмарьевского кремля. Поблизости от Тронного Зала, подальше от людей. Книги отсюда давным-давно вывезли. А те, что остались, облюбовала плесень и пауки.

Ряды пустых стеллажей и шкафов напомнили Северину его мнимую должность в Архиве, которую приходилось справлять все те дни, что они готовили свой Заговор.

Влезая в камин, морща нос от перемешанной с сажей густой пыли, настырно лезущей в ноздри, он напоследок окинул взглядом мертвую библиотеку. Прощаясь с той стороной Альтерры, что поразила его больше всего. Прощаясь с той стороной Хмарьевска, что больше всего ему полюбилась.

Оглянувшись напоследок, он сделал шаг вперед, навеки прощаясь со всей своей прежней жизнью.

3