Ловец заблудших душ

– Вот ещё! – ответил Алекс, целуя её в пупок. – Зачем нам какие-то заледеневшие незнакомцы, если мы сами умелые исследователи расщелин, гротов и пещер? Можно даже сказать, спелеологи со стажем!

Его ладонь легла ей на низ живота, слегка надавливая и покачивая, распласталась на «холме», лишённом всякой растительности, и обхватила покрасневшие «губы». Массирующие движения заставили Литту стонать, сгибая ноги в коленях. Алекс нащупал её клитор и начал ласкать его, касаясь нежно или теребя в ритме, известном только ему. Зеленоглазая ведьма извивалась, изливая нарастающую чувственность на мужчину, разгораясь и вздрагивая. Она раскрылась ещё сильнее, и тогда пальцы Алекса погрузились в её раскалённость, мягкость и влажность, замедлились на миг, чтобы с новой силой разбивать придуманные ею преграды и дарить наслаждение. Опрокинув её на бок, он снова ввёл в расщелинку указательный палец – символ утверждения и продолжал до тех пор, пока она не закричала, стискивая длинными ногами его руку.

Дверь была дубовая, с семью серебряными гвоздями, вбитыми поверху.

– О, сеньор Рикардо! – томно сказала женщина, одетая в ярко-синее платье. – Как мы ДАВНО не виделись!

– Как же давно, Марианна? – усмехнулся гость, целуя её в пышные рыжие волосы, спрятанные под кружевной сеткой. – Всего два дня прошло с тех пор, как мы «читали труды святых отцов». Углублённо читали!

– Ах, сеньор, – засмеялась кокетка, подняв очи долу. – Когда жизнь переполнена событиями, каждый день кажется вечностью.

Она провела сеньора Вентруччи в гостиную, где их ожидал ужин, и продолжила:

– Например, ваша жена, сеньора Лючия, что-то зачастила за моими снадобьями. То сама заглянет, то служанку пришлёт, то мальчонку, что у вас на побегушках.

– Интересно! – удивился Рикардо, отложив двузубую вилку. – Что же понадобилось моей уважаемой и признанной всеми людскими законами супруге? Неужели понос замучил или икота не отпускает?

– Если бы! – хохотнула Марианна. – Несколько раз брала средство, чтобы не забеременеть. Я её понимаю. Вы мужчина пылкий, в кого угодно своё семя запихнёте и зачать заставите.

Он тщеславно улыбнулся и похлопал её по аппетитной попке:

– И…

– Как-то заказала зелье, чтобы член мужской долго торчком стоял и не думал заваливаться, как Пизанская башня. От этого мужчины как безумные становятся, с похотливостью, равной сатирам козлоногим.

Марианна хихикнула в сторонку, заметив озадаченное выражение лица гостя.

– Что ещё? – буркнул он.

– А ещё, буквально сегодня утром, прикупила средство, лишающее мужчину всякого желания, делающее его вялым, равнодушным, скучным. Со всеми вытекающими последствиями! «Конь» его в стойле, «меч» в ножнах, «очаг» с потухшими углями!

Лицо Рикардо побагровело, и он стукнул кулаком по столу. Графин опрокинулся и разбился.

– Это она мне? Это она для меня…

– Конечно, для вас, сударь! – азартно подтвердила Марианна. – Другого мужчины у неё, в отличие от меня, про запас нет. Да вы не тревожьтесь! Вместо сильных снадобий я ей в пузырьках отпускала вино и настой шалфея. К тому же вино прекрасное, десятилетнее, из ваших же погребов. Помните, как подарили мне восемь бутылок на Пасху?

– Моими деньгами она расплачивалась за моё же вино? – заржал в голос Рикардо и усадил рыжеволосую проказницу себе на колени. – Теперь я твой вечный должник! Что ты хочешь: новый дом, паломничество в Испанию к мощам святого, три сундука с нарядами? Или желаешь занять должность моей супруги, чтобы иметь возможность родить ребёнка – не байстрюка, а вполне законного?

Марианна покачала ножкой, обутой в красную атласную туфельку.

– Дом у меня есть, и второго пока не нужно. У мощей святого толпится слишком много болтунов, повторяющих: «Боже, дай!» – а мне не нравится, когда моя благодарность смешивается с мольбами нищих. На наряды я как-нибудь и сама заработаю: снадобьями да советами, лаской да жёсткостью. И быть вашей супругой, прошу прощения, мой сеньор, не велика почесть. Да, она стоит в первых рядах во время церковных праздников, а я – поближе к выходу. Зато я свободна в желаниях. Да, её возит четвёрка лошадей, запряжённая в карету с гербами, а я езжу верхом на её муже, знатном, богатом и обретающем удовольствие только со мной. Да, она родила шестерых сыновей – наследников рода – потому, что ей пришлось исполнять супружеский долг. А я зачну дитя от любимого мужчины, и не по случайной оказии, а в тот день и час, когда захочу этого.

Рикардо смотрел на неё со странным чувством, которое так и не смог осознать.

– Что же тебе надо, чертовка?

– Я хочу перстень с левой руки сеньоры Лючии, тот, который она не снимает даже перед сном.

– Вот это хватила! – удивился гость. – Этому колечку несколько веков, оно, по слухам, приносит удачу. Отобрать его я не могу, похитить честь не позволяет. Как?

– А как хотите, сударь! – усмехнулась рыжая. – Да только перстень должен быть у меня. И с условием! Если попаду в большую беду, я возвращаю драгоценность обратно, а взамен вы спасаете меня. Уговорились?

– Клянусь! – твёрдо пообещал сеньор и с облегчением ухватился за жареного курёнка.