Loving Longest 2 (СИ)

— Зачем? — ответил недовольно Гортаур. — Бессмыслица.

— Ну ты же хорошо это делаешь.

— Мелько, он сдохнет, — сказал Гортаур. — Он просто сдохнет. Это тяжёлое испытание даже для здорового квенди. Тебя такой результат устроит?

— Мне будет только приятно, если он сдохнет таким образом, — ответил Мелькор. — Давай, работай. Найди на это время. Это меня порадует.

Элеммакилу уже было безразлично, что с ним будет, и лёжа в лаборатории Саурона, пока Натрон мыл его, он спросил:

— Люди говорят, ты спишь с ним. Как ты можешь? Тебе разве не холодно? Не противно?

Натрон вышел; Саурон никому не позволял наблюдать сам процесс изменения. И неожиданно Саурон негромко, ровным голосом ответил Элеммакилу — видимо, полагая, что тот не переживёт этой муки:

— Это сейчас так. Раньше было лучше. Сейчас всё стало очень плохо. Особенно после Валинора.

Элеммакил понял.

Гортаур достал сверкающий нож и покрутил его в пальцах, фыркнув:

— Механическая, как же. Самая настоящая. Забеременеешь и родишь, как миленький.

Он добровольно согласился зачать ребёнка, в очередной раз поверив обещанию Мелькора. Мелькор обещал, что его оставят в покое на время беременности.

На этот раз ему не солгали: его действительно оставили в покое. Он оказался совершенно один в каменном мешке, куда раз в день приносили еду. Хорошо хоть Натрон его пожалел и перед тем, как Элеммакила увели из лаборатории, дал ему длинную тёплую рубашку — холод не мучил так сильно. Лишь раз к нему пришёл сам Мелькор; Элеммакил после этого пролежал несколько дней в беспамятстве и был уверен, что дитя погибло. Но ребёнок в его чреве выжил; придя в себя, Элеммакил ощутил исходившие от него ужас и растерянность. Он оставался в полном одиночестве и во время родов, и после них. После перестали даже приносить еду; кормить ребёнка ему было нечем, кроме своей собственной крови.

А потом ему сказали, что его подарят Маэглину.

— А кто же отец-то? — спросил Маэглин не без сочувствия.

— Ломион, я не знаю, — ответил Элеммакил. — Не знаю. Какой-то пьяный негодяй.

Он не видел его совсем: ему завязали глаза, его собственное лицо закрыли, и он понимал, что тот, второй тоже его не видел. Элеммакил сознавал, что это было сделано со злыми намерениями, но в тот момент он испытал облегчение: ему было легче захотеть того, что потребовал от него Мелькор, не видя чужого лица. Когда тот схватился за его руку, потеряв равновесие на высоком ложе, Элеммакил осознал только, что незнакомец смертельно пьян и намного сильнее его самого. Он не знал, кто это был: на его вопрос никто не ответил, и ему оставалось только гадать, был ли это прислужник Саурона (может быть, сам Натрон или кто-то ещё?) или же такой же несчастный пленник, как он сам, которого вынудили стать насильником, и, ещё хуже, отцом ребёнка, которого он не мог воспитать.

Правда, со временем Элеммакил понял, как тот выглядел. Сын, которому он дал имя Рингил, был очень красивым и послушным ребёнком, но внешне у него не было совершенно ничего общего ни с самим Элеммакилом, ни с кем-либо из его родных.

====== Глава 19. Жертва и экспонат (2): Экспонат ======

II. Экспонат

К ужасу Элеммакила, Мелькор однажды утром всё-таки появился в покоях Маэглина. Его сопровождало несколько орков и людей; за спинами у них Маэглин увидел знакомые зелёную рубашку и плащ: это был Андвир, помощник Саурона.

— Где Тургон? — спросил Мелькор с порога. — Мне сказали, что в Ангбанде его нет.

— Да это, — Маэглин оглянулся. Забившийся в угол и прижавший к себе сына Элеммакил вряд ли мог найти в себе силы что-то сказать; Саурона рядом не было, как не было и Натрона. Эолин затолкал себе в рот два печенья и плюнул на стол, а Эолет опрокинул чашку. Хотя оба Эола обладали вполне взрослым разумом, сейчас, в присутствии Мелькора они вполне убедительно вели себя как дети. Конечно, так и надо было — но отец помочь Маэглину тоже не мог.

— Это — что? — повторил Мелькор. — Где Тургон?

— Да это, я его погулять отпустил, — пожал плечами Маэглин. — На улицу. Он всё жаловался, что душно тут. Не знаю, что за дурь такая. Может, беременность.

— Ты дурь из своего дяди выбей, — сказал Мелькор. — Это ты умеешь. Посмотрю я, сколько у него дури останется. Вечером зайду. А тебе, Андвир, спасибо.

Когда Мелькор ушёл, Маэглин рухнул на кровать.

— Элеммакил, ну что за день? Ну что делать? Я не хочу, чтобы его сюда возвращали. Ну правда, не хочу. После такого он уж навсегда меня возненавидит.

— Маэглин, надо сообщить Гортауру как можно быстрее, — сказал Эолин. — Давай я сбегаю.

— Андвир мне всегда не нравился, — покачал головой Эолет. — Поганый человечек.

— Да, поганый человечек, — согласился Саурон. — Препоганый, я бы сказал. Ну да я сам виноват.

— Ты же не будешь дядю сюда возвращать? — спросил Маэглин. По его тону невозможно было понять, желает он этого или нет.

— Это нарушило бы мои планы прежде всего, — сказал Гортаур. — А я не люблю, когда мои планы нарушают, — он резко подчеркнул слово «планы».

— Но ты же можешь наводить морок, — сказал Натрон. — Ты можешь придать Элеммакилу вид Тургона, они и так похожи.