Loving Longest 2 (СИ)

— Но… — ответил Майтимо, — но… но всё-таки…

Майтимо выбежал из дома, выбежал за ворота, — хотя ещё было холодно, а он был в одной рубашке и штанах; он держал в руках только нож Келегорма, стоя перед отрядом Маэглина.

— Тьелко, — сказал он, — Тьелко… скажи, скажи пожалуйста… почему?

Аргон подошёл к Майтимо и накинул ему на плечи кафтан; Майтимо был благодарен ему за поддержку.

Келегорм посмотрел на него и сказал:

— Понимаешь, Майтимо… — он улыбнулся, и эта улыбка была робкой, застенчивой; такую старший брат видел у него только в детстве и ранней молодости. — Понимаешь… Можно… Можно кого-то любить просто так. Не хотеть, не желать, нет — просто любить. Просто любить и желать добра. Желать счастья. Желать, чтобы не было зла в жизни того, кого любишь. Вот так. Не думай обо мне больше, Майтимо. Считай, что меня никогда не было.

Майтимо отошёл к воротам; он увидел, как Келегорм, окружённый чужими людьми в чёрном, ещё раз обернулся, посмотрел на него; потом сел на коня, которого подвели ему, и уже не оборачивался.

Майтимо хотелось кричать; ему казалось, что его собственное тело разрывается на части от отчаяния, безысходности, непонимания. Он пережил уже многое, и ему предстояло пережить страшное, невероятное и совершенно невозможное, но в его жизни не произошло ничего более жуткого, чем тот момент, когда от них уводили Келегорма.

Маэглин как-то собственнически похлопал по шее коня Келегорма, видимо, не решаясь прикоснуться к нему самому.

— Ну вот, — довольно сказал он, — вот можете же по нормальному, дядя Маэдрос. По-честному. А в Ангбанде дяде Келегорму будет хорошо.

— Да что там хорошего? — сказал Аргон. Майтимо от всей души желал, чтобы он замолчал — он надеялся, что Аргон всё-таки не знает и не понимает, кто такой Маэглин и что он не поймёт этого ещё долго.

— Его место там, у нас, — сказал Маэглин. — Ведь у него там всё-таки жена и ребёнок, — Майтимо ошарашил даже не смысл его слов, а слащаво-умилительный тон, которым он это сказал. - Ну, поехали! — сказал он. Келегорм поехал рядом с ним. Майтимо закрыл глаза и уперся лбом в столб ворот, чтобы не видеть, как удаляется Келегорм, как блестит весеннее солнце на его серебристых волосах.

Лалайт высунулась из чердачного окна и заорала:

— Жене привет передавай!

Маэглин вывалил к подножию трона Мелькора голову истерлингского жреца; на ней осталась длинная борода и длинная рыжая коса. Маэглин даже удивился, как Келегорму удалось так аккуратно его обезглавить. Такой расклад устраивал обоих: Келегорму не хотелось лишний раз видеть Мелькора, а Маэглин любил похвалиться, хотя к деяниям Келегорма имел косвенное отношение — он лишь передавал приказы.

— Мне сказали, что Келегорм приехал с тобой, — сказал Мелькор. — Почему?

— А, — Маэглин небрежно махнул рукой. — Его братья выгнали.

— Почему? — спросил Мелькор.

— Да он пытался зарезать девицу, с которой его младший брат живёт, и брата чуть не убил, — ответил Маэглин, пожав плечами. — Ну они его и выгнали.

— Разве такой приказ был? — Мелькор пристально посмотрел на Маэглина.

— Да он меня спросил, что за девица эльфийская к ним прибилась вдруг, наша ли, и как ему с ней себя вести, — охотно объяснил Маэглин. — Я ему сказал, что не наша, мол, никто её к ним не посылал, и пусть с ней делает, что хочет. А Келегорм, видно, приревновал к ней брата, что ли — они все влюблены друг в друга.

— Стало быть, теперь они знают, что Келегорм служит мне, — Мелькор недовольно постучал кончиками ногтей по подлокотнику трона. — Слишком рано… Хотя теперь, когда нет ни Гондолина, ни Нарготронда, это не имеет особого значения. Маэглин, возьми его к себе и объясни, что к чему. Новое поручение для него скоро найдётся.

— А он вот какой, блондин, женатый, оказывается, — ныла Лалайт за завтраком. — Ну надо же. Небось, и ваш второй брат женатый и к жене поехал.

— Послушай, Лалайт, он не женат, уж я знал бы, — сказал Маэдрос, понимая, что на фоне всего случившегося с Келегормом это выглядит не очень убедительно. — Маглор привёл бы к нам свою жену…

— Да чего бы ты знал, и никого бы он не привёл к вам; разве приличная женщина у вас жить будет, только такая оторва — отрезанный ломоть, как я, — Лалайт шмыгнула носом. — Сидит ваш Маглор сейчас небось у жены и смеётся над вами. Все вы, эльфы, на самом деле женатые, только никому ничего не говорите.

— Лалайт, он поехал на развалины Гондолина со своим другом Нариэндилом, чтобы найти одну вещь, — Маэдрос сам не понимал, почему он рассказывает всё это надоедливой особе.

— Ну тогда где-нибудь со своим другом в кустах валяется, — сказала Лалайт. — Все вы, эльфы, извращенцы.

— Лалайт, ты уж определись, — на лице Финдуилас за это время впервые появилась улыбка. — Или все извращенцы, или все женатые.

— Все вы женатые извращенцы, — ответила Лалайт, выразительно глядя на Маэдроса, и хлопнула дверью. Маэдрос невольно залился краской. Он подумал, что надо бы всё-таки предложить ей убраться восвояси — тем более сейчас, после того, как Аргон пришёл в себя.