Ловите конский топот. Том 2. Кладоискатели

— Потом эта жизнетворная сила стала слабеть везде. Те, кто оказались «далеко от дома», стали терять силы, у них перестали рождаться дети. Те, кто вовремя понял, что происходит, начали возвращаться. Но вернуться успели немногие. Тысячу или две лет назад весь народ собрался вокруг этих пещер. Здесь мы по-прежнему можем жить долго. Многие остались на поверхности, там жизненной силы хватает, только далеко уходить все равно нельзя. Кроме того, наши враги размножились и стали так сильны, что нам не осталось свободных земель. Еще потом пришли белые. И наша жизнь кончается…

«Это же что, в Древнем Египте была такая радиация? Наука вроде не подтверждает. Или они имеют в виду спектральный состав Солнца? Что-то такое писали, кажется. Но не такой же интенсивности? Или по мере деградации им требовались все бо́льшие дозы, как наркоманам?» — торопливо думал Новиков, одновременно подбирая слова для правильной формулировки следующего вопроса.

— Жить долго — это сколько?

— Мы, сидящие у очага, не знаем, сколько нам отпущено. Этого знать нельзя. Некоторые из нас видели, как строились пирамиды, некоторые помнят, что было еще раньше…

«„Очаг“, нужно понимать, здоровенный пласт урана высокой чистоты. И эти ребята мотают по четыре-пять тысяч лет. Неслабо».

— А те, кто живет наверху?

— Те меньше. Но все помнят, как в Африке появились белые люди…

«Тоже триста как минимум», — прикинул Андрей.

О точной численности уцелевших дагонов спрашивать не стал. На всякий случай, вдруг это военная тайна или болевая точка.

— Вы позволите мне подняться на поверхность? На меня ваша «жизненная сила» действует не столь благотворно. Здесь трудно дышать. Я помогу товарищу звать нашего умного друга, вдвоем это легче. Я отдохну, потом мы продолжим. Хорошо?

— Хорошо. Иди. А мы будем совещаться еще…

Проводника ему не дали, но он и сам, светя под ноги фонарем, легко нашел обратную дорогу.

Кажется, никогда в жизни свежий воздух не был так ароматен и живителен, в буквальном смысле слова. Неподалеку от выхода из пещеры, на полянке рядом с небольшим водопадиком, расположились друзья.

— Уф-ф, наконец-то, — выдохнула Ирина.

— Да что такого? Едва полчаса прошло…

— А нам показалось — полдня. Ну, рассказывай, до чего договорились…

— Сейчас. — Он посмотрел на экран гомеостата. Желтый сектор больше не пульсировал, наоборот, медленно начал сжиматься. Обошлось.

— Держите, проверьтесь все…

— Чего проверяться, лечиться надо, — ответил Шульгин. — Помаленьку все схватили. — Возьми, Олег, твоя очередь.

— Плесни мне, Саша, в чарочку, да покурю по-человечески. Что там с Удолиным?

— Я с ним говорил. Он в полном восторге. Обещал скоро быть.

— Отлично. Пусть и ведет переговоры. Если явится в эфирной копии, ему на радиацию плевать.

— А материально?

— Дадим гомеостат, мой. Мне, честно говоря, снова туда лезть — никакого интереса.

В ожидании Удолина вкратце пересказали девушкам и Левашову историю дагонской расы.

— Так где же они проскочили развилку? — вслух задумалась Ирина. — Очень может быть, что как раз в районе возникновения месопотамской и египетской цивилизаций. Читала я у Льва Гумилева насчет «пассионарных вспышек». Неизвестно, откуда они возникали, но давали мощные толчки историческим процессам. Что-то такое, возможно, здесь и случилось… Часть дагонов сделали «что-то не то» и остались доживать на этой Земле, а остальные «вовремя перешли на другую сторону улицы». Механизм возникновения альтернативы я плохо представляю. Если бы подключить вычислительный центр Таорэры, пожалуй, несколько гипотез просчитать бы можно было.

— А Замок? — спросил Левашов.

— Ничего не могу сказать, с его методиками и мощностями я не знакома.

— Есть одна идейка, — щурясь от пробившегося сквозь облака солнечного луча, сказал Шульгин. — По поводу Замка. Если мы смогли перебраться сюда, так велика ли разница? Выйти в каком-то там веке до нашей эры и лично выяснить, где возникла развилка и почему…

— Но-но, — с намеком на угрозу ответил Андрей. — Завязали с экспериментами. Не хватало в позднекаменном веке застрять. Константину делать нечего, ему и карты в руки. Сумеет в мозгах у старцев нужные концы найти — тогда и мы подключимся…

— А хорошо бы, — мечтательно сказала Лариса. — Найти ту развилку, заблокировать — и не будет больше никаких монстров и дуггуров. Останутся одни англичане, а уж с ними мы разберемся… А потом я снова в Кисловодск уеду. Что вы ни говорите, в двадцать первом веке мне больше нравится, чем в девятнадцатом.

Глава пятнадцатая

Британская империя вместе со всеми доминионами буквально взорвалась чувством обиды, возмущения, жестко униженной гордости, когда газеты сообщили о поражении двух английских крейсеров в бою с одним трансваальским на границе Атлантики и Индийского океана. Пожалуй, Россия даже Порт-Артур и Цусиму пережила легче. Другой исторический опыт плюс разнузданная антигосударственная либеральная пропаганда. Господа интеллигенты почти сумели внушить обществу мысль о том, что проигранная война — великое благо. А тут и Первая русская революция подоспела.