Ловкость лап

И ещё тот кусочек стекла, который мог быть осколком от фары машины Руби. Это его я нашла в отвороте брюк? И, значит, я невольно виновата в том, что её арестовали? Но если даже и так, и стекло от пикапа Руби, это не значит, что она была за рулём. Она легко могла одолжить кому–то свою машину. Прошлым летом её брала Мэгги, но машина её не послушалась, и так случилось наше первое «дорожное приключение» с Ромой.

Я наклонилась вперёд, оперлась подбородком на руки и наблюдала, как мимо носятся конькобежцы. Понятно, что Маркус просто делает свою работу, но он ошибается.

Я видела лицо Руби там, в переулке. Я видела, как её ранила смерть Агаты. Невозможно так притворяться. Я выросла среди актёров. Я видела, как они репетируют, как играют, я видела все эмоции, от радости до уныния, видела, как играют горе. Я видела и хорошую игру, и невероятно плохую. В горе Руби не было ничего наигранного.

Мэгги помахала мне с дальнего края катка. Из толпы позади неё одна голова как–то выделялась. Маркус.

В этот момент я чуть было не покатила к нему, чтобы сказать, как он неправ насчёт Руби. И конечно, как только узнает, он извинится и отпустит её. Хорошая фантазия. Но всё–таки, мне хотелось поговорить с ним.

Теперь Мэгги почти поравнялась со мной. Я кое–как поднялась на разъезжающихся ногах и замахала варежками, чтобы привлечь её внимание. Она затормозила прямо передо мной, рассыпая брызги льда, точно так же, как Мэри. Я балансировала перед ней.

— Хочешь попробовать ещё?

— Да, — сказала я, и, размахивая руками, переступила через низкий барьер между льдом и снегом. Мои ноги скользили. Я схватилась за руку Мэгги как за верёвку и ещё раз попыталась выйти на лёд.

— Просто катись, — сказала я, стиснув зубы. Я велела ногам двигаться вперёд, и они двигались. Ну, вроде того.

—Ладно, — тихо сказала Мэгги.

Мы двинулись по льду. Я просматривала толпу впереди, выискивая Маркуса. Я не могла его разглядеть и знала — если обернусь, то снова растянусь на льду. Кто–то подкатил ко мне сбоку и, описав плавную дугу, остановился передо мной.

— Привет, Кэтлин.

Конечно, это был он. Он легко, почти нехотя, катился спиной вперёд, и, конечно, в этот момент мои ноги разъехались, и я отцепилась от Мэгги. Я наклонилась, хватая воздух, и поняла, что сейчас проеду между его ногами, как в игре в чехарду.

— Вот дерьмо!

Его улыбка ещё подлила масла в огонь. Прежде чем я шлёпнулась на лёд, он поймал меня под руки, и я по инерции прижалась к нему.

Как же иначе.

14

Мои руки оказались на его груди, я инстинктивно ухватилась за куртку.

— Я тебя держу, — сказал он.

— Кэтлин, ты как? — Мэгги протягивала руки, как будто я была мячом, который Маркус собирался ей кинуть.

— Нормально.

— Можешь стоять? — спросил Маркус.

Я повернула голову так, что смогла на него взглянуть.

— Если бы могла, я бы на тебя не повалилась.

Он положил руки мне на плечи и развернул меня так, что я оказалась слева от него.

— Согни колени и наклонись вперёд. Совсем чуть–чуть.

Я осторожно последовала его инструкциям и удержала равновесие, а ноги перестали дрожать. Он положил мою левую руку поверх своего плеча, надёжно поддерживая меня другой рукой.

— Лучше?

Я кивнула.

— Хорошо, теперь держись за меня и отталкивайся.

Мы двигались вперёд, и я не падала. Я сделала ещё толчок.

— Держи лезвия плашмя на льду, — сказал он.

— Я о ней позабочусь, — обернулся он к Мэгги, и она просто махнула рукой, улыбнулась и укатила. Я ехала по льду. Толкалась одной ногой, чувствуя себя необычно смелой, потом второй. Я определённо ехала. Кое–у–кого странное чувство юмора, раз он решил, что научить меня должен именно Маркус. Мы прокатили полный круг, и тогда я заговорила.

— Ты ошибаешься насчёт Руби.

Он не стал притворяться, что не понял, о чём я.

— Значит, ты слышала.

— Слышала. Руби не убивала Агату, — я немного ослабила руку. — Я оказалась возле тела вместе с ней. Она была убита горем. И не притворялась.

— В работе я не могу полагаться на чувства, — сказал он. — Я смотрю на факты и улики.

Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Важно донести мою точку зрения, не показавшись чокнутой.

— Факт в том, что она потрясена горем. Руби не убийца. Вспомни, как она работает с детьми. Это Агата её вдохновила. — Я на секунду перевела взгляд на его лицо. Непроницаемое. Я продолжила. — Тот кусочек стекла, что я дала тебе. Ты можешь доказать, что он от разбитой фары Руби? А как он оказался в том переулке? Или когда? Или как попал в отворот моих брюк? Ты хотя бы проверял, ездила ли Руби на своей машине той ночью? — Я покачала головой. — Да не важно. Знаю, что ты не можешь ответить.

Теперь уже Мэгги села на скамью. Когда мы проехали мимо, она радостно нам замахала.

— Да, не могу. — Щёки у него раскраснелись от холода.

Я вспомнила, как в ресторане Агата яростно сжимала в руках тот старый коричневый конверт. А возле тела я его не видела.

— Можешь хотя бы сказать, не находил ли ты рядом с телом Агаты старый конверт для табеля успеваемости?

Он нахмурился и покачал головой.

— Я не…

— Понимаю. Ты и этого мне сказать не можешь.

Мне это было и ни к чему — хмурый взгляд явно означал «нет».