Ловцы человеков

Как странно, размышлял он, какие-то древние неуклюжие ящеры-динозавры, ворочаясь в тине посреди древопапоротников, были так же точно смертны, как та девушка, и даже, пожалуй, более защищены от смерти панцирем из роговых пластин… Зачем же такую огромную гамму чувств может отражать весенний взгляд девушки, если жизнь ее так же хрупка и быстротечна, как жизнь первобытного ящера с мозгами размером с ноготь? Какой смысл в трепете, отчаянии и восторгах человеческого существования, если все это может исчезнуть в следующую же секунду, как жизнь лопнувшей под колесами машины лягушки?

Шли годы. Приходилось видеть, как смерть приходит к ничего не подозревавшим о ее приближении родным и знакомым. С ужасом ощущая всю незащищенность живой материи и не находя иных оправданий для того, чтобы живой и полный сил человек в считанные месяцы или секунды превращался в кусок разлагающегося мяса, Святослав стал все чаще думать о том, что, смерть – это плата за чьи-то ужасные грехи. Все чаще ему казалось, что это плата за грехи предков, приметы далеких поколений которых заметны в характере и поступках человека. Он стал болезненно чувствовать, что существует еще какая-то связь с предками, кроме физиологического наследования, отказываясь верить в то, что невидимый глазу сперматозоид может нести себе коды к такому огромному количеству склонностей, предрасположенностей и прочих свойств человеческой натуры. Несоответствие краткости и хрупкости жизни одного индивидуума и вечности и обновляемости течения всей биологической жизни на планете потрясало его своей жестокостью.

Размышления углубляло одиночество его взрослой жизни. Все чаще он стал просыпаться среди ночи со стучащей в голове мыслью об обреченности жизни и с таким ощущением, что он думал об этом даже во сне. Казалось, сама вечность заглядывала в окно, чтобы испугать маленького человека своим безжалостным взглядом.

Однажды он не удержался и начал говорить об этом. «О чем задумался?» – спросил его как-то коллега по работе и был напуган словесным потоком, вдруг полившимся от Святослава. Тот залпом выговорил все терзавшие его мысли и осекся, почувствовав, что говорил слишком долго и горячо. В дальнейшем он сохранил такую манеру «выговариваться» и всегда неожиданно осекался минут через десять с чувством неловкости.

На работе заметили странности в поведении Святослава. Кто-то предложил ему обследоваться у врача. Это вызвало у него испуг, как будто кто-то собирается отнять все то, что он с таким трудом вызнал о коварной и безжалостной вечности. Ему захотелось делиться своими мыслями с другими, пока еще не поздно… Видимые им скопления людей до боли обостряли это чувство. Без цели шагая наедине со своими мыслями по городу, он оказался на вокзале, где начал вести речи перед сидящими в зале ожиданиями людьми. Спустя какое-то время он, уже сам плохо понимая, как это вышло, оказался в идущем в Москву поезде.

В Москве его тоже манили к себе вокзалы, где люди, как казалось Святославу, ждут чего-то большего, чем приближение времени посадки на поезд. Он стал стараться достучаться до каждого, кто обращал к нему лицо. Боясь людей и неожиданно осознав, что от любой агрессии защищает ответная агрессия в форме предсказаний угрозы и обещания ее предупреждения, он говорить как предсказатель и провидец.

В конце концов, он все равно бы оказался в психбольнице, если бы через несколько дней после своего появления в Москве не попался на глаза Владимиру. Случайно проходя мимо, тот остановился и внимательно стал слушать свежеиспекшегося провидца. Почувствовав, что провидец говорит то, что с трудом хранит в себе, а не играет свою роль по одной из разработанных схем, как это делают чаще всего цыгане, промышляющие подобным ремеслом, Владимир сразу предложил Святославу проехать с ним, выразив величайшую заинтересованность пророчествами.

Стоявшая недалеко от Святослава пожилая страшноватая на лицо цыганка в огромном разноцветном платке решила, что мимо идет богатый по виду клиент, купившийся даже на такого бездарного по сравнению с нею болтуна. Когда Владимир со Святославом проходили мимо, она сделала шаг навстречу им, с усталым устремленным вдаль взглядом спросила:

– Который час, скажи, добрый человек.

– Двенадцать, – быстро и вежливо ответил Владимир.

– Хороший ты человек… – с призывом и жалостью произнесла цыганка.

– Спасибо.

– Но враги твои не дремлют. Это они… – с участием в голосе начала разыгрывать один из вариантов работы с клиентами цыганка.

– Хрен на них! – отрезал с улыбкой Владимир, даже не подумал замедлить шаг и потянул за рукав Святослава.

– Как это – хрен? Погоди, я все так скажу, без всяких денег… – опешила, но сделала еще попытку остановить клиента цыганка. Но тот не обернулся и уже ничего не слушал.

Помощники Владимира взялись за дело со Святославом довольно профессионально. И уже через несколько дней после встречи с Владимиром на вокзале тот вышел для работы в зале. Доход коммерческая деятельность по провидению угроз из вечности стала приносить стабильный, правда, не самому провидцу.