Ловцы пыли

– Мне надо сейчас! – Посетительница заплакала. – Зачем вы паспорт брали?..

Каратаев остановился:

– Что случилось?

– Да вот, к следователю просится. У нее парень пропал. Говорит, всех вокруг убивают.

И дежурный, ухмыльнувшись, подмигнул Каратаеву.

Девушка давилась слезами и, прижав к груди паспорт, повторяла:

– Мне очень надо к следователю. Очень. Я боюсь.

Дежурный опять ухмыльнулся и, кивнув на Каратаева, сказал:

– Надо к следователю, вот и следователь.

Каратаев посмотрел на девушку коротко, как царапнул, и сухо сказал:

– Я, следователь Каратаев, готов вас выслушать, но по дороге домой. Или вы желаете говорить под протокол?

– Я не знаю, – покачала головой Кристина. – А как лучше?

– Пойдемте, – скомандовал следователь, думая о том, что все женщины истеричны, и этим подавляют мужчин и господствуют над ними. – Итак, гражданка Земцова, на что жалуетесь? Кто пропал, когда?

– Когда? Второго мая. Мой друг, то есть жених, Осокин Константин позвонил мне домой, пообещал прийти и… не пришел. А его машина стояла в нашем дворе.

Каратаев и Кристина шли неторопливо. Было пасмурно, ветер влагой шлепал по лицам, будто лаская, забирался под одежду. Кристина рассказывала, запинаясь, торопясь, захлебываясь словами, и постепенно успокаивалась.

Тарас слушал сбивчивую речь, не перебивая. Ну вот у него и появились ответы на некоторые вопросы. И все-таки эта девушка не говорит всего. Если она была так напугана (а в этом сомневаться не приходится, она и сейчас, как затравленная зверушка), то как решилась отправиться одна в безлюдную часть парка? О ком она молчит и почему?

– Найдите мне Костю, – наконец жалобно попросила Кристина.

Они остановились возле подъезда с высокими окнами, и девушка поняла, что следователь живет здесь.

– Фото пропавшего молодого человека у вас есть? – спросил Каратаев.

– Конечно! – обрадовалась девушка. – Вот, смотрите! – она достала мобильный телефон и протянула собеседнику. – Здесь много… фоток.

Потом опять забрала трубку и, сдвинув панельку, пощелкала кнопочками в поисках нужной фотографии, помолчала, любуясь, и сказала:

– Эта лучшая…

Голос девушки дрогнул.

Каратаев с интересом посмотрел на изображение на телефонном дисплее. Хорошая улыбка у этого парня.

– Я посмотрю другие фотографии? – полуутвердительно спросил следователь.

– Конечно! – с готовностью разрешила Кристина, пытливо вглядываясь в странно замкнувшееся лицо Каратаева, словно надеясь прочитать его мысли. – Вот на эту кнопочку нажимайте…

– А это где? – следователь ткнул на сияющую картинку.

– Это мы были на площади Федерации. Заходили в букмекерскую контору. Там вывеска – видите? – с футбольным мячом.

– Вижу, – кивнул Каратаев. – Значит, разыскиваемый вами Костя Осокин был завсегдатаем букмекерских контор? И больше других ему нравилось место под названием «Счастливое пари»?

– Не знаю, – опешила девушка. – Это плохо?

– И я не знаю, – словно размышляя, неторопливо проговорил следователь.

– Я пойду? – нерешительно спросила Кристина, загоняя поглубже страх перед возвращением домой.

– А куда? – спросил Каратаев, уловив смятение Кристины и думая, что она похожа скорее не на студентку, а на старшеклассницу.

– Домой. – Голос девушки дрогнул.

– Я живу с мамой, у нас двухкомнатная квартира. В маминой комнате для вас найдется место. В крайнем случае, я могу лечь спать на кухне, она у нас большая, и там стоит диван.

В юности Тарас много стихов посвятил луне. Перестав слагать рифмы, он не перестал любить лунные ночи. В это время ему лучше думалось.

Луна в окне с любопытством смотрела на Тараса, будто пытаясь проникнуть в его мысли. Сна не было, хотя неудачным прошедший день назвать было нельзя. Тарас теперь знал, что найденного на железнодорожных путях грязного человека звали Константин Осокин. Все-таки интуиция его, Тараса, не подвела: не зря ему казались важными утерянные записи с камеры. Придется говорить с охраной комплекса. Может, что-то вспомнят. Хотя навряд ли. Интересно, директор намеренно не узнала своего постоянного клиента? На девяносто девять процентов – да. А ее неуклюжая попытка перевести подозрения на Синицына? Прежде казалось, не полная дура.

* * *

Кристина заснула, как упала. Ей было страшно во сне. Девушка слышала чьи-то медленные шаги, скрип открываемой двери. Она силилась открыть глаза и посмотреть, кто так тяжело дышит, но у нее никак не получалось. Она проснулась от шума чайника, стука ножей и тихих голосов. Женский голос спрашивал:

– Сынок, что это за девочка? Она бездомная?

– Нет, у Кристины есть квартира. Но она боится туда возвращаться. Думает, что это опасно, – ответил приглушенный голос следователя.

– А где ж ее родители?

– Говорит, что на даче.

– Им совсем неинтересно, как живет их дочь?..

После короткого молчания мужской голос ответил:

– А ведь ты права. Если опасность не мнимая, родителям Кристины рискованно возвращаться домой. Загвоздка в том, что девочка не говорит всего. Поэтому сложно сказать, насколько реальна угроза…

Воцарилась пауза, стукнула чашка, упала ложка, голос Каратаева бодро сказал:

– Мамуля, ты у меня умница. И я тебя очень люблю. Ладно, я побежал на работу.