Ловушка

— Вот же сука неугомонная, — тихо цедил сквозь зубы. — Голова от тебя трещит. Нет, чтобы спать…

— Это не от меня трещит, господин граф. С лестницы нужно было аккуратнее наворачиваться. Думаю, специально сиганул.

— Не рассчитал немного, — приложился к горлышку фляги, отбрасывая её, пустую, соловым взором окидывая строптивицу.

А она укоризненно качала головой:

— Alkogolik. Точно, не рассчитал… А то бы лежал сейчас молчаливой неподвижной мумией, а я бы дабл-джигу танцевала.

Заметила, как недобро сверкнули глаза «жениха». От такого сочувствия ждать не стоит. Прибьёт и закапывать не станет. «А что? — Наташа ощущала прилив смелости, подогретой винными парами. — Может быть, в данном случае её величество Смерть — самый лучший выход из создавшейся ситуации?» Что её ждёт? Насилие, унижение, привязь… Побои, увечье. Вспомнился рассказ Хельги о её житье-бытье. Косилась на увесистые кулаки Фальгахена. Что за жизнь? За короткий срок испытала и любовь, и предательство, весь спектр человеческих эмоций и чувств от радости до ненависти. Но умереть хотелось только после Карла. И Бригахбурга, желательно. Да и будет ли смерть? Снова переселение? Эх, хорошо бы вернуться домой, туда, откуда она выпала в это гадкое время.

— Скажи своим, — кивнула на дверь, — чтобы ехали тише. Меня мутит. — И, правда, почему-то подташнивало. Выпитое на голодный желудок вино оставило неприятное послевкусие. Давало о себе знать волнение. Душно. Запах кожи раздражал. Всё раздражало. Скинула меховую накидку.

— Потерпишь.

— Облюю твою новую колымагу. Уж я постараюсь. — Воодушевившись, засопела, изображая рвотный рефлекс.

Граф брезгливо сплюнул. Поверил! Откинув с окошка кожаную шторку, гаркнул людям, чтобы осадили лошадей. Карета чуть замедлила ход.

Наташа, пользуясь паузой, перевернула ошейник, закидывая тяжеленную цепь за спину, пряча от мужчины. Он пьян и может забыть о том, что снял повод со стены. Вернула край шкуры на «туалет». Теперь нужно как-то выбраться на улицу. Только как?

— Я есть хочу.

— Есть нечего. Ты же не позаботилась собрать в дорогу. — Ёрничал, щуря хмельной глаз. Похоже, перебранка доставляла ему удовольствие.

— Ничего и не осталось. Ты всё сожрал. — Обнажила в натянутой улыбке зубы. — Зря на тебя продукты перевели. Знала бы… — Да, знала бы, что так выйдет, опоила бы его сонным зельем. Чтоб пару суток не просыпался. А потом с почестями за ворота выпроводили бы.

— Откуда же ты взялась там, в лесу? — неожиданно перебил, возвращаясь к тому, с чего начал. Пристально уставился на деву. — И неспроста о тебе справлялись на здешней таможне. Выходит, сам Бригах выяснял твоё появление? Хоть ты не сопровождала графиню, но прибыла в замок вместе с ней.

— Не поверишь, если правду скажу. — Отвернулась в сторону. Непомерная усталость навалилась на плечи. Значит, Карл всё время играл роль простачка, прикидываясь недоумком. Обладая нужной информацией всё же не смог свести концы с концами на её счёт. Да и кто смог бы? Понятно, что все его ухаживания, восторги — ложь. Он всегда смотрел на неё и представлял закованной в цепи. Выжидал удобного момента. Следил, как Герард добивается её и теперь упивался своим триумфом. Вот вам и дурак. — Меня укачивает. Остановись. Дай размяться. — Представила, как он водит её на поводке, как ручную обезьянку. Потёрла лицо, отчётливо поняв, что близится развязка. Не испытывала ни малейшего неприятного чувства страха и мысль, что её могут убить или ранить за произнесённое неправильное слово, не приходила в голову. Подняла на похитителя глаза: — Ненавижу. — Вложила в это слово столько брезгливости и отвращения, сколько никогда за всю жизнь ни к кому не испытывала. Смотрела в его ледяные глаза и захлёбывалась эмоциями.

— Не смотри так, — тихо угрожающе зашипел граф, не отводя взора.

— А то что? — губы дёрнулись в презрительной усмешке. — Выкрав меня, ты хотел причинить боль своему соседу. Но прогадал. Я ему не нужна. Ему плевать на меня. Ты не любишь проигрывать, Карл. Ты слабак.

— Замолчи! — Фальгахен сжал рукоять кинжала на поясе.

Пленница остановила на нём взгляд:

— Ты думаешь, сладил с беззащитной слабой женщиной, которая не может дать тебе достойный отпор? Ты из тех господ, которым нравится ломать людей, наслаждаясь своей властью над ними. Ты трус.

— Чёртова блудница! Я убью тебя.

Свистящий шёпот резанул слух. От стойкого запаха перегара строптивицу передёрнуло.

— Убей сейчас. Не стану возражать. — Смотрела на его оружие, не скрывая взора, наблюдая, как нарастает в нём агрессия, как краснеет лицо и темнеют глаза, как глубокая поперечная складка прорезает лоб. Предательский озноб пробежал вдоль позвоночника, сковывая движения. Хмель, как рукой сняло. — Если ты не убьёшь меня, то я убью тебя.

На резкий выпад мужчины отреагировала мгновенно, саданув пятками в его больное колено.

Карл оскалился от боли, но не согнулся, а навалился на Наташу, опрокидывая навзничь, ухватив её за шею, сдавливая. Ошейник мешал сжать пальцы.

Девушка шарила по его боку, нащупывая кинжал.