Ловушка

— Мне тоже так показалось, — шепелявила Фиона, допивая супчик и вытрясая в рот оставшиеся клёцки.

Когда все уснули, и на соседнем — пустующем до этого — ложе засопела кухарка, не пожелавшая одна спать в своей каморе, прачка вернулась в кухню.

В очаге догорали дрова, тускло освещая часть помещения. На столе, на самом видном месте стоял большой котелок с ещё тёплым супом. Две ватрушки, неизвестно откуда взявшиеся, лежали рядом на тарелочке. Наверное, Гретель, желая угодить Привидению, извлекла булочки из личного неприкосновенного запаса.

Перелив суп из котелка в кувшин, и прихватив сдобу, Рыбка выбежала из кухни. В том, что за ней никто не следил, она была уверена.

— Ты там намекни Маргарет, чтобы она задобрила Привидение. Его каждую ночь нужно подкармливать. И повкуснее. А то меня уже мутит от пресной капусты.

— Да, — оглянулась ведунья у двери, — а что за огненная дубина была в ваших руках? Повариха плакала, что вы её этой штукой чуть не вогнали в пол.

Пфальцграфиня, хитро щурясь, пожала плечами: «У страха глаза велики».

* * *

— Хозяйка, вы здоровы? — Хенрике бочком втиснулась в покой своей любимицы. Встретившись с её вопросительным сонным взором, продолжила: — Катрин к вам два раза заглядывала.

Эрмелинда, сладко потягиваясь, подскочила:

— Что? — Убирала с лица нависшие волосы. — Он приехал?! — Остатки сна мгновенно улетучились.

— Вы о ком? — экономка подавала платье, осматривая его.

— Этот… — Она не договорила, последовав взором за рукой побледневшей женщины, указывающей на пол в сторону окна.

— Зачем вы… — Хенрике замолчала, натолкнувшись на непонимающий взор госпожи.

Крест, выложенный серебром на полу, казался детской игрой, проказой. Но от его вида веяло чем-то зловещим, не поддающимся объяснению, от чего стыла кровь.

— Это не я, — беззвучно прошептала дева, вперив немигающий взор в свою помощницу.

Соскочив с ложа и не добежав шаг до знака, она опустилась на корточки, упираясь руками в пол, убеждаясь, что перед ней не мираж. Взяв монету, рассмотрела:

— Серебро. — Вернулась к постели, хватая свой кошель, потряхивая им. — Моё серебро. — Сгребала монеты. — А где… — Указала пальчиком на поверхность столика. — Здесь с вечера оставалась сумочка… Её сумочка…

Экономка, наблюдая за передвижениями воспитанницы, о чём-то сосредоточенно думала.

— Надевайте, — накинула ей на голову платье. — Странно всё. В кухне Маргарет трясётся и гремит утварью, которая выпрыгивает из её дырявых рук. Я не смогла быть там. Настолько шумно и… — Обтягивала одеяние на плечах подопечной. — Неужели она говорит правду?

— Кто? Что? — Эрмелинда с опаской оглядывалась на пол, где был выложен знак. — Это ведь Катрин? Да? Зачем?

— Я сейчас… — Хенрике, бросив на ложе пояс девы, выскочила из покоя.

Хозяйка поспешила за ней. Далеко идти не пришлось.

Открыв дверь в соседнюю комнату, женщина неожиданно остановилась.

Малолетка налетела на неё сзади, протолкнув вперёд.

— Она здесь, — указала экономка на сумочку, лежащую на каминной полке.

— Ну вот, а я подумала невесть что, — Эрмелинда схватила аксессуар, расстёгивая, извлекая из неё брошь. — А это здесь зачем? Почему всё здесь? И это… — собирала разложенные на полке украшения сестры.

— Не троньте! — От угрожающего рыка наставницы, дева вздрогнула, останавливаясь и оборачиваясь к ней. — Что это? — Указывала на низкий столик у камина.

Хозяйка, бросив сумочку, вытянула шею, отступая на шаг в сторону двери.

В кувшине стояли голые коричневые прутья с обломанными концами.

— Кухарка утверждает, что ночью видела дух вашей сестры. — Хенрике, выпучив глаза, торопливо размашисто крестилась, взывая к Всевышнему. — Она у неё просила… снеди и при этом грозилась убить огненной дубиной, если её не будут кормить.

— Кого? — дева схватилась за горло. — Разве они едят?

— Не знаю, но слышала, что пьют кровь.

Эрмелинда, зацепившись за коврик, едва не упав, выбежала в коридор.

Женщина выскочила следом, захлопывая дверь в покой убиенной.

— Дайте ей всё, что она хочет и пусть убирается! — Малолетка в полуобморочном состоянии лежала на краю ложа, натягивая на себя одеяло.

Экономка присела рядом:

— А что ей надо? — задумчиво смотрела на воспитанницу. — Неупокоенный дух ищет пристанища. Через неделю упокоится. Или так и будет бродить, пока останки не предадут земле.