Ловушка

Бриде чуть было не сказал, что у него назначена встреча, но он настолько боялся узнать, что был арестован, что предпочел остаться в неопределенности.

– Это очень неплохая мысль! – сказал он.

Глава 9

Бриде отобедал с инспектором по имени Бургуан, который несколько тяжеловесно изображал перед официантами и посетителями встречу со старым приятелем, которому принепременно хотел доставить удовольствие. После еды Бургуан заказал по ликеру. Чувствовалось, что в подобных обстоятельствах его начальство не слишком придирчиво рассматривало представляемый счета.

В половине четвертого они вернулись на улицу Лукаса. По дороге Бриде совершил робкий акт неповиновения. Он, не предупредив своего компаньона, зашел в табачную лавку. Инспектор чуть было не проследовал за ним, но, раздумав, обождал у дверей.

Они прошли прямо на второй этаж по парадной лестнице, но вместо того, чтобы отвести прямо к мсье Соссье, как того ожидал Бриде, его ввели в небольшую комнату, на дверях которой была укреплена табличка с именем некого Ив де Керюэль де Мермора.

На столе не стояло букета гвоздик, как на столе Бассона, но большая фотография, зажатая меж двух стекол в никелированной подставке, представлявшая трех красивых женщин, каждая из которых держала на руках ребенка лет десяти. По композиции это напоминало картину мадам Виже де Ле Брюн. Эта эвокация из личной жизни мсье де Керюэль де Мермора была столь совершенна, что в ней отсутствовало что-либо семейное и напрашивалась мысль, что фотография эта происходила не откуда-нибудь, а из иллюстрированного журнала.

Ожидание становилось невыносимым. По мере того, как проходила вторая половина дня, Бриде все яснее сознавал, что ему не добиться свободы, что времени на то, чтобы, как сказал Соссье, покончить с его историей, не хватит. Стало быть, его не отпустят. Поскольку ему не позволили обедать одному, его тем более не отпустят ужинать или ночевать. Время от времени приходил Бургуан и просил потерпеть. Мсье Соссье скоро должен был прийти. И, между тем, когда открывалась дверь, Бриде отчетливо различал голос директора.

В пять часов в комнату вошел сам Керюэль. Его, без видимой причины, сопровождал Бургуан. Это был высокий человек с худым лицом и выступающим кадыком, в изящном сером фланелевом костюме и синим платком в белый горошек на шее. До сих пор все чиновники, с которыми Бриде имел дело, обращались к нему с подчеркнутым почтением. Впервые не было ничего подобного. Керюэль не проронил ни слова.

– Я вам не мешаю? – спросил Бриде, который пытался еще, но довольно вяло, держаться, словно был обычным посетителем.

– Нисколько, – сухо ответил Керюэль.

Он сел за стол, потом, не глядя на Бриде:

– Мсье Соссье поручил мне встретиться с вами…

С этих слов Бриде похолодел. Ничего не было для него более мучительным, чем постоянно иметь дело с новыми людьми. Это было ужасно. Когда он начинал думать, что завоевал симпатию одного, он обнаруживал, что все нужно было начинать заново с другим. Бриде инстинктивно обернулся, чтобы видеть инспектора. В этом не было никакого смысла, но его присутствие ободрило Бриде.

Керюэль достал из кармана связку ключей. Он открыл ящики стола, затем, сняв трубку, долго говорил по телефону, не обращая внимания на Бриде. Он воспринимал свои новые функции с такой серьезностью, что держал свои старые ключи от поместья в Бретани в одной связке с ключами из Виши. Закончив разговор, он принялся писать. Так прошли полчаса. Керюэль так и не сказал Бриде ни слова, когда дверь открылась. Это был мсье Соссье.

– Извольте пройти в мой кабинет, – сказал он, словно не узнав Бриде. – Вы тоже пройдете, – добавил он, обращаясь к Керюэлю.

Через несколько мгновений Бриде очутился в том самом просторном кабинете, где был утром. Но это не было уже изящной и тихой комнатой, в которой начальник принимает свои решения и куда посторонний входит не иначе, как с предосторожностью. Все двери были раскрыты. Было накурено. Мсье Шлессингер сидел на месте директора. Портфель лежал перед ним на столе. Два человека разговаривали у окна, третий сидел в кресле. Шум пишущей машинки доносился из соседней комнаты.

Бриде остановился, словно боясь побеспокоить, и Соссье ему сказал:

– Входите, входите.

При мысли, что все эти люди собрались из-за него, Бриде на мгновение охватила паника, но он увидел, что никто не придавал интереса его персоне. Двери оставались открытыми. Бриде расслабился.

– Присаживайтесь, – сказал Соссье.

Бриде подчинился. Он посмотрел на Шлессингера, затем на трех незнакомцев. Он решительно никого не интересовал. Но вдруг его взгляд встретился с взглядом одного из них. Его обдало жаром. Тот, словно его застали врасплох, отвел глаза.