Ловушка

– Как меня зовут? – она посмотрела на него долгим взглядом. – Меня зовут Айтен. А вас я уже знаю. Ваше удостоверение у меня. Не забыли? Отдыхайте. Я приду завтра.

Она нагнулась и поцеловала его в щеку, холодную, уже немного обросшую щеку. Он слабо улыбался, прикрыв глаза, и слышал, как почти тут же за ней захлопнулась дверь. И впал в забытье. Тревожный, урбанистский сон снился ему; на улицах этого сна шли цветные дожди, и она приближалась к нему с непокрытой головой, и цветные струи дождя превращались в продолжение ее распущенных волос. И снова, и снова он просматривал этот короткий, повторяющийся кадр, из которого, как оказалось, и состоял весь сон, как первый в истории кинематографа фильм состоял только из прибытия поезда на вокзал.

Они стали близки как-то естественно, несмотря на разницу в летах, большую разницу в финансовом положении и огромную разницу в характерах. Ей было тридцать два года, ему – за пятьдесят, она была богата, он еле сводил концы с концами, она была авантюристка, любила рисковать и выигрывать, он привык довольствоваться малым, был расчетлив в мелочах, и никогда в жизни не доводилось ему манипулировать крупными суммами.

Казалось, поначалу никакого чувства не было между ними, он как и до встречи с нею занимался своими делами, она – тоже. Но однажды призналась ему, что неотвязно думает о нем, чем бы ни занималась – все мысли о нем. И вдруг он понял, что с ним происходит то же самое, просто он не задумывался над этим, и с самого начала естественно воспринял то, что она заполнила всю его жизнь; и не так, чтобы заполнила какую-то пустоту в его жизни, нет, отодвинула все остальное – семью, работу, друзей, привычки – на задний план и высвободила себе огромное место. Он наслаждался ее любовью, ее телом, цинично выражался об их, как он говорил «предосудительной связи» (причем, ему не надо было напрягаться и что-то выдумывать, он по натуре был циник), но оставшись один, или, вернее, оставшись без нее, желал только одного – поскорее ее увидеть. Хотя во время их, порой, затянувшихся встреч не чаял, как от нее избавиться. Она, несмотря на крутой нрав, с каким ворочала делами своего темного бизнеса, туг, с самого начала их отношений подчинилась ему и безоговорочно исполняла все его желания, тем более, что и исполнять-то их не составляло большого труда. Но в любви он был изобретателен и требователен, что дополняло отсутствие в ней сексуальной фантазии. Вообще, парочка эта была полна противоречий. В ней следовало бы ожидать порочности, но ее не было. В ее небогатой биографии в сущности имелся только муж, с которым она несколько лет, как развелась, не удосужившись обзавестись ребенком. У него, несмотря на нелегкую – от зарплаты до зарплаты, с мизерными гонорарами – жизнь, имелся большой казановский опыт и, несмотря на плешь и пучеглазие, вопреки, так сказать, внешности, он еще мог охмурять и добиваться, и если бы не хроническое безденежье, он бы вполне вольготно чувствовал себя в этом полоумном мире. У нее была прекрасная квартира в относительно спокойном районе города, и там они, обычно, встречались. Он, профессионально сгоравший от нетерпения спросить и узнать, все-таки профессионально сдерживал себя до подходящего момента; и однажды этот момент настал. Они лежали расслабленные после роскошно состоявшегося соития, она протянула руку к пачке сигарет на полу, не дотянулась, рука повисла, и она еле произнесла: – Сил нет даже покурить…

Он живо, как резиновый мячик, подскочил, подал ей сигареты, поднес огонек зажигалки, и как бы, между прочим, спросил.

Она тут же помрачнела, блуждающая бессознательная улыбка исчезла с лица; и он немного пожалел, что спросил.

– Нашел время, – сказала она, сильно, по-мужски затягиваясь.

– Да? А мне показалось – самое подходящее время, – чистосердечно сказал он. – Но если не хочешь, можешь не рассказывать.

– Это может прибавить тебе проблем, – сказала она. – Тебе надо? Я не потому не говорила, что хотела скрыть от тебя, я же люблю тебя, и какие могут быть секреты…

– Подожди, как ты сказала? – перебил он ее.

– Какие секреты, говорю, между нами, – повторила она.

– Нет, нет, до этого, что любишь…

– Это правда, – подтвердила она.

– Ты говоришь это впервые и как бы между прочим. Она помолчала.

– Ну, не знаю… Я не задумывалась над такими вещами, – сказала она. – Может, потому так вышло, что само собой разумеется? Мы бы не были вместе, если бы я не любила тебя. В этом будь уверен.

– Мне на это положить.

– Нет, это не так. И ты сам знаешь, что не так.

Он не ответил. Она искоса посмотрела на его профиль. Еще крепкое лицо, но уже заметны первые признаки старения, складки у подбородка, глубокая как шрам морщина на щеке, мешки под глазами.

– Ладно, я тебе скажу.

– Если не хочешь…