Ловушка архимага

Самый простой пример. Здесь при построении заклинаний активно использовалась пустая руна Вирд. Эта руна ничего не делает сама, но позволяет построить к ней энергоканал от любой другой руны. В сложных заклинаниях, когда одна руна должна взаимодействовать с несколькими другими, часто возникает ситуация, когда без помощи Вирд правильно подключить ее в конструкцию (которую все равно почему-то называют «цепочкой рун») не получается. Это здесь. А Витадхоциус прекрасно умел немного менять начертание рун, и они без потери свойств спокойно соединялись с другими. В результате у меня заклинание «молнии» состоит из пяти рун, а здесь к нему приходится добавлять еще две руны Вирд. Руна несложная, но скастовать такое заклинание все-таки труднее, чем в моей версии. И, кстати, мое заклинание (вернее, Витадхоциуса) эффективнее. Запитывание каждой руны требует дополнительных затрат.

И что мне с этим делать? Показать, как лучше? Но сразу же возникнет вопрос, откуда я это знаю? Из тайной книги графов Видрских? Так ведь проверить могут. А в результате родня Матильды точно забеспокоится. Но, пожалуй, важнее то, что мне совершенно не хочется делиться ценными знаниями. Если бы меня в Леиде встретили с распростертыми объятиями, сделали вассалом и пожаловали приличным имением-феодом, я бы, наверное, не всем, но кое-чем поделился. Так ведь нет этого! Сначала, мол, стань архимагом. Когда я архимагом стану, меня любое королевство с радостью примет. Так что не будет у меня для местных бесплатных откровений.

Тем более что с приехавшими из Лавардии молодыми талантами я никаких дел иметь не желал. Конечно, не они конкретно захватили мой замок, а потом устроили на меня охоту, но друзей, с которыми следует делиться знаниями, у меня там точно нет. И недавнее нападение – почти наверняка их инициатива.

То есть показывать нестандартные знания крайне нежелательно. Но заучивать неправильное мне тоже не хотелось! Заклинание – не просто набор рун, который ты воспроизводишь по памяти, его целиком почувствовать надо, можно сказать, «полюбить его милый образ», чтобы потом формировать и целиком запитывать маной. Тут каждая точка, каждая черточка или закорючка должны стать родными, иначе никогда автоматизма не добьешься. Зачем вносить в заклинания уродующие их искажения?! Так можно вообще никогда ничего не выучить!

В результате стал я, когда спрашивают, запинаясь, описывать местный вариант заклинания. А на демонстрациях быстро кастовать уже вариант Витадхоциуса. Но голова от этого болела, выглядел я очень уж косноязычным и вызывал презрительные или снисходительные улыбки. В принципе, плевать, но настроение почему-то портилось. Хорошо, что на концентрацию это уже не влияло.

Следующая дисциплина, на которой я столкнулся с теми же проблемами, каллиграфия. Сам предмет очень интересный. Руны плоские – только в простейшей форме, уже в среднем варианте некоторые черточки под разными углами пересекают плоскость основной руны. В наиболее сложных (и сильных) вариантах имеются динамические фрагменты. А в заклинаниях руны ориентированы относительно друг друга вообще по-всякому.

А вы думали! Потому так сложно выучить заклинания.

Вот каллиграфия и учит, как все это записывать на плоской бумаге. Правильно и красиво, соблюдя толщину всех линий, которые в реале тоже не плоские.

Но моя проблема осталась все той же. Технику каллиграфии на занятиях приходилось отрабатывать на местных вариантах рун, а свои варианты – только дома и тайно.

Аналогичные проблемы возникли у меня и в артефакторике. Даже еще большие! Если здесь загнать в кристалл руны Витадхоциуса, сразу видно – они немного отличаются от стандартных. Специалистам понятно. Но ректор в лекарском амулете это сразу увидел. Так что я старался не сам формировать руны, а использовать агрегат, как у Алена Дерка. Но он на всю группу один. И один начинающий маг-артефактор, который его сам всякий раз стремился занять. К тому же считалось, что пользоваться такими «подпорками» сильному магу неприлично, так что мои попытки наставники пресекали. В общем, пытался взять амулеты домой, чтобы доделать, а сам по вечерам заходил к Алену. Чем его, к сожалению, расстраивал. То есть видеть-то он меня был рад, а к агрегату своему пускать очень не любил, сам за ним иногда даже ночами сидел. Так что наши отношения становились все более холодными.

К тому же мой мухлеж делался все более заметным. Дураки тут далеко не все, некоторые наверняка сообразили, что я что-то не хочу показывать. Масштабов обмана, понятно, не знали и пока сильно не приставали, но проблемы вырисовывались.