Ловушка для адвоката

— Эдди устроил какое-то действо на пляже с каким-то типом, которого выдал за пастора… но это было не по-настоящему, незаконно.

— Но в то время вы считали, что законно, разве не так?

— Да.

— Значит, вы все-таки его любили?

— Нет, не любила, просто искала у него защиты.

— Тем не менее вы были в браке, хоть и незаконном. Вы жили вместе?

— Да.

— Где?

— В районе Сан-Фернандо, в мотелях — то в одном, то в другом.

— Раз вы были вместе, то наверняка доверяли друг другу свои секреты, так?

— Да, наверное.

— Вы когда-нибудь рассказывали Эдди про убийство сестры?

— Да, наверняка. Кроме того, я рассказывала об этом на групповой терапии, а он сидел рядом.

— Вы говорили ему, что ваш отчим убил Мелиссу?

— Нет, потому что это неправда.

— Значит, если Эдди придет сюда и скажет, что вы это говорили, он солжет?

— Конечно.

— Мисс Глисон, вы признавались и вчера, и сегодня, что много раз лгали — и полиции, и судьям. Вы совершили немало краж и других преступлений. Однако вы утверждаете, что сейчас говорите правду. Почему мы должны вам верить?

— Вы ссылаетесь на тот период моей жизни, когда я и в самом деле была недостойна доверия. Да, конечно, я была жалким человеком, ничтожеством. Но это давно в прошлом, и теперь я говорю правду.

— Спасибо, мисс Глисон, у меня больше нет вопросов.

Ройс вернулся на свое место.

— Она неплохо держится, — шепнула Мэгги. — Думаю, один-два финальных аккорда не повредят.

— Да, неплохо бы, — согласился я.

Брайтман кивнула ей:

— Мисс Макферсон?

— Да, ваша честь, у меня несколько вопросов к свидетелю.

Прихватив блокнот, Мэгги вышла к трибуне.

— Сара, кто первый предложил пожениться, вы или Эдди Роман?

— Он предложил — сказал, что мы работаем вместе, и если будем женаты, нас не смогут заставить свидетельствовать друг против друга.

— А в чем состояла ваша совместная работа?

— Ну… он хотел, чтобы я себя продавала, и эти деньги шли на наркотики и жилье.

— Вы это делали?

— Попробовала, а потом меня арестовали.

— Эдди внес за вас залог?

— Нет.

— Он приходил в суд?

— Нет.

— Вы признали, что нарушали закон, занимаясь проституцией, и были освобождены с учетом отбытого срока, верно?

— Да.

— Сколько вы провели тогда в тюрьме?

— Кажется, тринадцать дней.

— Эдди ждал вас, когда вы вышли из заключения?

— Нет.

— Вы видели его после этого?

— Нет, никогда.

Мэгги заглянула в блокнот, перевернула страницу.

— Сара, сегодня вы несколько раз отвечали мистеру Ройсу, что не помните ту или иную дату или эпизод, так?

— Да.

— Скажите, в течение всех лет, когда вы употребляли наркотики, вам приходилось забывать, что случилось с сестрой?

— Нет, ни разу. Я думала о ней каждый день, и думаю до сих пор.

— А человека, который схватил и увез Мелиссу, когда вы прятались в кустах, вы забывали?

— Нет, никогда. О нем я тоже вспоминала каждый день.

— Вам когда-нибудь приходилось сомневаться, что вы верно опознали того, кто похитил Мелиссу?

— Никогда.

Мэгги повернулась и многозначительно взглянула на Джессапа, который что-то чертил в блокноте. Дождалась, когда тот поднял голову, и задала последний вопрос:

— Никаких сомнений, Сара?

— Никаких.

— Спасибо, Сара, вопросов больше нет.

38

Четверг, 8 апреля, 10:35.

По окончании допроса Сары Глисон был объявлен перерыв, но Босх остался сидеть у ограждения. Когда Ройс и Джессап встали и направились к выходу, он двинулся навстречу и, поравнявшись с Джессапом, с улыбкой хлопнул того по плечу:

— Гляди, твоя косметика потекла, — и пошел дальше не оглядываясь.

Джессап обернулся и хотел было ответить, но Ройс схватил его за руку и потащил за собой.

Босх приблизился к Саре, все еще сидевшей на свидетельском месте. Она выглядела совершенно вымотанной, и душевно, и физически.

— Сара, все вышло великолепно.

— Спасибо. Я никак не могла понять, верят мне или нет.

— Они поверили, не сомневайся.

Они подошли к столу обвинителей. Макферсон вскочила и в порыве чувств обняла свидетельницу.

— Ты достойно выступила против Джессапа и защитила сестру, можешь гордиться этим до конца жизни.

Сара закрыла лицо руками и расплакалась. Макферсон снова обняла ее, гладя по голове.

— Ничего, все в порядке. Ты долго держалась, теперь можно и расслабиться.

Босх сбегал к скамье присяжных и принес пачку бумажных салфеток. Холлер присоединился к поздравлениям, потом сказал:

— Для тебя все почти закончилось, посиди только в первом ряду, пока будет выступать Эдди Роман. Вечером посадим тебя в самолет.

— Хорошо, но зачем я нужна?

— Эдди будет лгать, а говорить ложь в лицо всегда труднее.

— Он никогда особо не стеснялся.

— Кроме того, присяжным будет важна твоя реакция. Не беспокойся, у нас есть кое-что в запасе, чтобы поджарить ему пятки. — Холлер повернулся к Босху: — Ты готов?

— Подашь знак…

Сара перебила:

— А можно мне не улетать сегодня? Я хочу послушать приговор, ради сестры.

— Конечно, Сара, мы будем очень рады. Оставайся сколько хочешь.

Босх ждал в коридоре, набирая одним пальцем сообщение дочери. Внезапно телефон звякнул у него в руке. Холлер прислал одно слово:

ПОРА