Ловушка для банкира

— Хотите сказать, что она слишком лохматая для Богоматери? — усмехнулась Вика. — Но это всего лишь субъективное виденье художника. Суть от этого не меняется. Женщина с младенцем — типичный символ материнства. В этой фигуре нет никакого секрета.

— Нет-нет, — затараторил Эммануил Венедиктович, в волнении переходя на визг. — Волосы этой дамочки не взлохмачены, они… — Быстрицкий сунул пиктограмму Вике под нос, — …они сняты с ее головы, как скальп!

Ухватив листок, Виктория впилась взглядом в женскую прическу. Старик прав! Волосы блондинки полностью отделены от головы, а сама женщина как будто лысая. Или, как сказал Быстрицкий — скальпированная. Кто нарисовал этот страшный рисунок? Зачем? И почему на нем та же надпись, что и на флаконе? В мозгу девушки крутились десятки вопросов, ответы на которые она непременно хотела отыскать. Впрочем, посвящать в свои планы старичка, учитывая его трусость, Вика не собиралась.

Она спрятала флакон обратно в сундук и потянула Быстрицкого к выходу.

— Идемте, Эммануил Венедиктович — пора обедать. Как вы сами верно заметили: кушать надо вовремя, а работа подождет.

— Вот это правильно! — согласился коротышка и поспешил из архива вслед за девушкой.

На лестнице Быстрицкий позабыл о страхах и вновь оживился.

— Милочка, вы же еще главную новость не слышали, — воскликнул он, глядя на Вику горящими глазами. — Сенаторская таки дала откровенное интервью!

Эммануил Венедиктович сделал паузу, явно рассчитывая на ответную реакцию.

— Понятия не имею, кто это, — честно призналась девушка.

— Ну, как же? Эльвира Сенаторская — известная модель и светская львица! В прошлом году она родила ребенка от загадочного миллионера. Журналисты с ног сбились, разыскивая папашу, но так ничего и не откопали. А сегодня в одной из газет вышло интервью, в котором Эльвира пообещала рассказать, кто же отец мальчика. На днях будет праздноваться его первый день рождения, и именно тогда откроется секрет.

— Не понимаю, какое это к нам имеет отношение…

— Сейчас поймете, — коротышка поднял вверх трость, обозначая важность момента. — В интервью практически открытым текстом написано, что отец ребенка — Семен Семенович!

При последних словах Вика похолодела. До этого момента она надеялась, что тот странный разговор между Тормакиным и Долоховым ей просто померещился.

— Эммануил Венедиктович, — осторожно поинтересовалась девушка, — а вы случайно вчера за ужином ничего подобного не слышали?

Старик удивленно вытаращил глаза.

— Вчера?! За ужином?! Помилуйте — как же такое возможно? Газета вышла только сегодня утром!

Поколебавшись, Виктория решила задать мучающий ее вопрос.

— Как вы думаете, — обратилась она к Быстрицкий, тщательно подбирая слова, — можно ли, находясь в столовой, услышать разговор, происходящий на втором этаже?

Коротышка протестующе замахал руками.

— Что вы, милочка! В этом доме очень толстые перегородки. Не разобрать даже, что происходит в соседней комнате — не то что на другом этаже, — он мечтательно прищелкнул языком. — А как бы я хотел слышать через стены и знать, о чем говорят люди в мое отсутствие. Чужие секретики — они такие интересные…

Едва попав в столовую, Вика учуяла довольно необычный запах. Вязкий, тяжелый, он заполнял собою всю комнату. За столом сейчас находился один Семен Семенович. Его компаньон, Сергей Константинович, отправился играть в гольф (о чем девушке услужливо шепнул Быстрицкий). Вика со старичком уселись рядом с банкиром и принялись за еду.

Выдержав для приличия небольшую паузу, девушка подступилась к Тормакину с расспросами о найденном рисунке. Семен Семенович немало озадачился этой новостью.

— Ничего подобного в архиве не было, — сказал он Вике. — Как только разберусь с делами, обязательно спущусь в подвал и посмотрю, что там за картинка. В любом случае, этот документ не трогайте. Ученые приедут — все изучат. Когда архив упорядочится, кстати?

— Максимум через десять дней, — уверила его Виктория.

— Отлично. А что изображено на рисунке, который вы обнаружили?

— В центре — женщина с ребенком. А вокруг еще пятеро детей…

— Ох уж эти детки, — с досадой перебил девушку банкир. — От них у взрослых одни проблемы. Мне дети вообще противны. Жизнь без них куда лучше!

Присутствующие отлично понимали, что Семен Семенович психует из-за интервью Эльвиры Сенаторской. Но никто, естественно, не проронил по этому поводу ни слова.

— А некоторые мамаши, — не унимался Тормакин, — готовы все свои беды на ребенка списать. И фигура у них, видите ли, после родов испортилась, и возможности они какие-то упустили, и карьера под откос покатилась. Я лично так считаю: если беременность мешает твоей карьере или фигуре — делай аборт, и точка!

Вязкий аромат новой волной захлестнул столовую. Но Вика почти не обратила на это внимания. Тема, затронутая банкиром, ее по-настоящему взволновала.