Ловушка для донжуана

— Я не могла оставить миссис Девениш или Чарли одних, и, честно говоря, у меня никогда не было денег на поездки.

— Тогда зачем ты включила в сделку пса? — сухо спросил Данте.

— Изначально он не был моим. Племянница миссис Девениш подарила Чарли ей. К сожалению, миссис Девениш была слишком слаба, чтобы ухаживать за щенком, но ей очень нравилось смотреть, как он бегает по дому, — с сожалением призналась Белль. — Она была очень милой и доброй старушкой, но родственники не хотели признавать, что она больна. Им нравилось приезжать сюда летом на каникулы, и они настаивали, что я преувеличиваю, говоря о ее состоянии. Врачам пришлось убедить их в обратном, и к тому времени ей оставалось жить всего несколько недель.

— Тебе нужно научиться постоять за себя, — порицал Данте.

Белль пожала плечами:

— Только в том случае, если ты можешь позволить себе принять последствия, а у меня не было ни другой работы, ни крыши над головой.

— Тебе не следовало ставить себя в такое положение.

— Разве я не проделала с тобой то же самое?

Данте недоуменно посмотрел на нее:

— О чем ты говоришь?

— Ну, у меня нет трудового договора или каких‑либо гарантий… И теперь ты можешь удерживать меня с помощью Чарли, — отметила она, приподняв подбородок.

— Ты же не думаешь, что я буду держать Чарли в заложниках? Или брошу тебя в Париже без денег? — хрипло выдохнул Данте, оскорбленный ее подозрениями.

— Разве я не это говорю? — пробормотала Белль. — Я была в безвыходной ситуации. Мне пришлось рискнуть, доверившись тебе.

Данте едва сдержал выдох неудовольствия и ничего не сказал. Его смуглое худое лицо было мрачным. Ему не нравилось смотреть правде в глаза.

Белль вышла из лимузина на одну из самых престижных улиц Парижа и широко раскрытыми глазами уставилась на эксклюзивный отель, к которому ее повел Данте. Покраснев, она поправила юбку с цветочным принтом и смущенно опустила глаза на потертые сапоги.

Она последовала за ним в фойе, стараясь не попадаться никому на глаза. Никогда еще она с такой явственностью не осознавала, как непритязательно выглядит, и в любой момент ожидала, что чья‑то рука упадет ей на плечо, а вежливый голос спросит, что она тут делает.

— Ты что‑то притихла, — заметил Данте, когда она проскользнула за ним в лифт и забилась в угол. — У тебя сегодня плотный график.

Белль в недоумении посмотрела на него:

— Что там?

— Посещение спа и косметические процедуры. Не спрашивай меня, что включено в пакет, — посоветовал Данте. — Я сказал своей помощнице, что тебе нужно полностью преобразиться. Боюсь, что безупречный уход идет вместе с нашим соглашением.

— Придется тебе смириться с моими ногтями, — язвительно возразила Белль. — С ними никто ничего не может сделать.

— Белль… если бы я предложил дополнительную плату, — промурлыкал Данте, — они отрезали бы тебе руки и пришили новые!

Белль побледнела и крепко сцепила руки за спиной. Двери лифта беззвучно открылись, и человек в белой куртке склонился перед ними в поклоне.

— Наш дворецкий. Проси у него все, что хочешь, — сообщил ей Данте, выходя в ожидающее их огромное пространство.

Ошарашенная, Белль вышла прямо на балкон, чтобы прислониться к сложной балюстраде из кованого железа, откуда могла любоваться великолепным видом на силуэт Эйфелевой башни, стеклянные крыши Большого дворца и колокольню собора Нотр‑Дам.

— Мадам?

Дворецкий держал серебряный поднос, уставленный бокалами с шампанским. Белль тяжело сглотнула, подавив желание ущипнуть себя, и взяла шампанское. С бокалом в руке ее проводили обратно внутрь и вверх по винтовой лестнице в спальню, которая была последним словом изысканного гламура, от парчовых стен до мягких бархатных сидений. Потолок над ее головой украшала кружевная лепнина. Она поспешила в ванную комнату, где, к ее сожалению, обнаружилась только душевая кабинка, пусть и занимавшая добрую половину комнаты.

Когда она снова спустилась вниз, обед был уже подан, и молодая женщина в очень стильном костюме держала планшет у локтя Данте.

— Белль… это моя помощница, Катерина. Она будет заниматься для тебя организацией, потому что мне нужно присутствовать на встречах.

Белль села напротив Данте. Она не ела с самого завтрака и умирала с голоду. Данте и его помощница разговаривали по‑итальянски, пока она ела, наблюдая, как глаза Данте сияют чистым золотом в солнечном свете.

Во рту у нее пересохло, горло сжалось, и Белль поднесла ко рту пальцы. В тот же момент Данте бросил на нее предупреждающий взгляд.

— Попробуй только, и я окуну твои руки в миску с ледяной водой! — пригрозил он.

Белль положила руки себе на колени.

— Перестань мне угрожать! — рявкнула она.

— Тебе нужно когда‑нибудь отучиться, — сказал ей Данте, пока Катерина зачарованно наблюдала за происходящим. — Я отвезу тебя куда‑нибудь пообедать… — Он снова повернулся к помощнице: — Убедитесь, что она готова к съемке.

— Зачем мне нужно готовиться к съемке? — спросила Белль.

— Потому что вечером нас будут фотографировать.

— Папарацци, — объяснила Катерина. — Социальная жизнь Данте — всегда неожиданна в Италии.