Ловушка для донжуана

Данте посмотрел на побледневшую Белль. Она даже не хихикнула, хотя у нее всегда было потрясающее чувство юмора. Как только доктор сообщил о беременности, она превратилась в зомби. С таким же успехом он мог сказать, что ей осталось жить всего шесть недель.

«Может, она не любит детей», — пришло к нему на ум. Он жалел, что не поднял эту щекотливую тему вместо того, чтобы избегать сложных тем всю эту неделю. Возможно, перспектива материнства ее потрясла. Ее пугают грядущие перемены.

Данте весь прием был озадачен странной реакцией Белль на новость о том, что они скоро станут родителями. Он даже не подумал о себе. Ему в голову не пришло, что его собственные родители будут торжественно преподносить продолжение их драгоценной семьи. Его это раздражало.

Данте быстро отбросил в сторону сожаления о не сделанной ранее вазэктомии и брошенные в пылу юности обещания. Он всего лишь хотел тогда отомстить. Ему двадцать восемь. Он не собирается насолить своим родителям, это пустое. В конце концов, это не вернет Кристиано, не превратит его родителей в порядочных людей.

Он думал о том, что чувствует теперь. Его беспокоили предстоящие трудности. В его детстве не было образца порядочного отца. Но он всему научится. В нем проснулось странное волнение. Белль носит его ребенка. Это лишь усилило его собственническое отношение к ней. Мысленно он уже представлял их будущего ребенка.

— Думаю, нам следует оставить все на потом. Наши гости уедут в воскресенье, — напряженно выдохнул Данте. — Это эмоциональный момент, нам не следует сейчас в него вдаваться.

Белль смотрела на прекрасную тосканскую природу. Роскошный автомобиль то поднимался, то опускался по живописным холмам. Ее живот скрутило от тошноты. Он даже не хотел говорить о ребенке. Или просто не хотел ее расстраивать до приезда Эдди и Кристал? И почему он назвал момент «эмоциональным»? Неужели он хочет поговорить об аборте? Ее бросило в холодный пот.

«По крайней мере, сексом мы можем заниматься и дальше». Неужели когда‑то Данте отказывается от секса? Последняя неделя прошла как в тумане. Он мог отвлечь ее от любой деятельности и потащить в ближайший темный угол, на кровать, диван или в душ. Однажды он застал ее даже в саду во время игры с Чарли.

— Я увидел тебя в саду… И был не в силах устоять, cara mia, — жадно застонал Данте, упираясь руками в ее бедра.

Она поднималась и опускалась на него, пока мир не закружился перед ее глазами.

Данте не мог ею насытиться. Стоит отметить, что она тоже не могла устоять перед ним. Но она хотя бы пыталась дать ему немного личного пространства и сделать шаг назад. На самом деле она провела много времени за чтением в «своей» комнате. Вскоре она поняла, что это вовсе не ее комната, потому что Данте постоянно туда наведывался с вопросом, чем она занята. Хотя все было очевидно. Он говорил, что ей не следует читать эти унылые книги, тащил ее на прогулку или на ужин во Флоренцию. Однажды они встретились с его «подругой» Лилианой, чтобы выпить кофе. С Лилианой, которая явно была не просто подругой! Великолепная брюнетка‑адвокат изучала Белль негодующим, завистливым взглядом. Она почти не разговаривала с ней, уделяя все свое внимание Данте, который, казалось, не замечал напряженной атмосферы между женщинами.

А еще были подарки. Непрошеные, нежеланные. Даже крошечная золотая копия Чарли на цепочке. И кашемировая шаль, которую он купил однажды утром, потому что она дрожала от волнения. Она была слишком смущена, чтобы сказать ему правду. Еще была сумочка, которой она залюбовалась в витрине магазина. Потом она поняла, что рядом с Данте разглядывание любого товара равносильно было словам «купи это мне, пожалуйста». Он был щедр и великодушен.

К сожалению, все это не говорило о том, что он готов к этому ребенку. Если ребенок появится, то она будет частью его жизни еще долгие годы. Вероятно, он не хотел этого. Если Белль выберет аборт, то его жизнь вернется в прежнее русло, и она покинет его навсегда. Разве не этого хотел всегда Данте?

Свободы. Разве не поэтому Данте нанял ее?

Незнакомка, которая без проблем покинет его. Которая не будет цепляться за него. Которая не будет требовать отношений. Не будет считать, что стала особенной из‑за этого одолжения.

Ребенок — это пожизненные обязательства, которых он не хотел. Как и ее отец в молодости.

— Я должна тебе что‑то сказать, — напряженно пробормотала Белль. — Я не рассматриваю аборт.

— Я не собирался просить тебя о таком варианте, — резко возразил Данте. — Это не обсуждается.

— О‑о… — Опустошенная облегчением, Белль поникла.

На нее обрушилась вселенская усталость. Она не могла думать о ребенке, откинув в сторону эмоции.

Ее ребенок. Ее маленькая семья. Не важно, что этот ребенок незапланированный. Все не так, как она мечтала. Несомненно, важно только здоровье ребенка. Она сумеет стать более любящей и заботливой матерью, чем ее собственная.

— Куда ты собралась? — спросил Данте, когда она направилась вверх по лестнице.

— Хочу вздремнуть, — смущенно призналась она. — Я не могу позволить себе клевать носом при твоих гостях.