Ловушка для любви

Тесс сознавала, что было бы нецелесообразно торопить события. Намеки относительно психического состояния Мелфи, высказанные Тесс в свое время доктору Перетти, ежедневно находили свое подтверждение в странном поведении Мелфи. Если ее окружение, слуги и близкие друзья, убедятся в ее психозе, то тогда ее попытка перехода от жизни к смерти явится логическим завершением ее непреодолимой депрессии.

Фрэнк начал противиться плану Тесс. Как требует правосудие, чтобы осужденный был здоров, прежде чем приговор будет приведен в исполнение, так и он хотел подождать, пока Мелфи не состарится. Фрэнка мучили угрызения совести, и он окружал Мелфи искренней заботой, которая, похоже, ее не трогала.

После несчастья в ванной комнате Мелфи исполнила свой каприз: Антония была повышена до звания камеристки и обязана была лично прислуживать ей. И поскольку Мелфи избегала всяческой суеты, любые формы физической или умственной деятельности, то в ее присутствии молчаливой служанке приходилось, ничего не делая, попусту тратить время. Антония недоумевала, почему ее госпожа приказала ей спать в ее комнате на раскладушке, хотя она сразу засыпает, как только ложится. Итальянка также не понимала, почему ей надо постоянно быть при госпоже и ни при каких обстоятельствах не покидать ее, даже тогда, когда госпожа отдыхала на одной из террас. Она могла читать, шить или вообще ничего не делать, но только в присутствии госпожи. Однажды мадам Сентджиль страшно рассердилась, когда, проснувшись, не обнаружила рядом Антонии. Антония очень смутилась, увидев, что она натворила, и попыталась оправдаться: она только спустилась вниз, чтобы забрать вязание. Мелфи набросилась на нее с упреками. С этого момента Антония превратилась в домашнее животное, всегда находящееся в пределах досягаемости. Большей частью она молчала и боялась задремать.

— Я превратилась в сторожевую собаку, — смеясь, рассказывала она поварихе, которая завидовала ей и жаловалась, что приходится помимо своей работы выполнять и обязанности Антонии.

Фрэнк думал, что Мелфи не вела бы себя так, если бы чего-то не подозревала, но Тесс не давала себя переубедить.

— Ни одна женщина, будь она на месте Мелфи, если бы она действительно знала, что ей следует чего-то опасаться, не осталась бы рядом со своими палачами. Она бы сначала убежала отсюда, а потом уже что-нибудь предпринимала бы.

— Ни одна женщина... но Мелфи-то другая! — ответил Фрэнк.

Поразительно, но как раз он больше всех нервничал. Он пользовался любой возможностью избежать присутствия обеих дам. Внезапно в разгар отпуска обнаружились дела, которые потребовали его безотлагательного вмешательства. Все послеобеденное время он посвящал тому, что рассылал телеграммы или встречался с партнерами, проводившими лето в Италии. Волею судеб Тесс вошла в роль супруги и непроизвольно начала высказывать иронические замечания по поводу частых отлучек своего возлюбленного. Мелфи, напротив, это совсем не беспокоило, и более или менее приемлемые объяснения мужа она выслушивала с равнодушным безразличием.

Из-за частых отлучек Фрэнка обеим соперницам приходилось часто проводить время вместе. Тесс старалась избегать оставаться с Мелфи наедине, а той, казалось, подобное времяпрепровождение с глазу на глаз доставляло удовольствие. Однажды Мелфи даже попыталась провести вечер в обществе Тесс, которая, возбужденная и беспокойная, пыталась скрыть свое любопытство и в то же время неприязнь к сопернице.

Точно две близкие подруги, сидели они в большом салоне, каждый раз прибегая к улыбкам, как светские дамы прежних времен прибегали в таких ситуациях к лорнетам...

— Я так рада, что вы мне составили компанию, Тесс, — начала Мелфи, — ночи кажутся такими длинными, когда Фрэнка нет дома.

— А почему он сегодня не вернется домой?

— День он проведет в Милане и, конечно, останется там и на ночь. Разве он вам не говорил об этом?

Тесс натянуто улыбнулась и покачала головой. Ее разозлило, что «открыть огонь» она уступила противнику.

— Но ведь Милан не так далеко отсюда.

— Может быть, Фрэнк просто не торопится...

Судя по ироническому тону Мелфи, Тесс была не единственной, кто вел счет очкам.

— Почему вы так говорите?

— Ах, вы же знаете, мы так давно женаты. Супруг обычно ценит в своей жене доверчивость и... плохую память.

— Мне это кажется разумным!

— Да, и для обеих сторон, — согласилась Мелфи.

— И для жены тоже? Мне так не кажется...

— Главное, что она держит удилище. Ну, а когда леска натянется... Она должна понимать, что в нужный момент следует уступить.

— А если леска случайно запутается? — не унималась Тесс.

— Признайтесь, что при подобных обстоятельствах женщина перестает вызывать интерес...

— Кажется, вы очень уверены в себе, Мелфи!

— Я не так наивна, как это может показаться со стороны. И у меня сильная воля, а это преимущество в наши времена, когда каждый стремится увлечься происшествиями.

— Почему вы мне об этом говорите? — удивилась Тесс.

— А вы предпочитаете говорить о детях, прислуге и женских болезнях?

Тесс принужденно засмеялась.