Ловушка для лжепринцессы

Мейер с удовольствием поддался на провокацию, и мы так увлеклись, что пришлось даже отложить недоеденный кусок пирога. Всё-таки как учитель я обязана контролировать успехи и прогресс ученика, а делать это необходимо с полной отдачей. Когда шершавая ладонь забралась под простынку и погладила живот, я довольно замурлыкала вилерианцу на ухо:

— Ты меня ужасно возбуждаешь…

— Скорее бы первая брачная ночь, — хрипло отозвался он.

Да что ж такое? Ладно, буду молчать.

Я увлекла Мейера на постель и стянула с него рубашку. Здоровье взбодрилось, предчувствуя нечто полезное. Провела руками по рельефной груди и плоскому крепкому животу, а потом развернула вилерианца к себе спиной и принялась массировать, ласкать и тереться о него грудью. Судя по участившемуся сердцебиению и рваному дыханию, мысли моего поспешно обретённого жениха наконец сменили курс со свадебного на постельный. Я с наслаждением зарылась пальцами в его густые, чуть волнистые волосы и слегка потянула. А потом укусила за плечо и принялась гладить. Ух, как же он хорош на ощупь!

— Мейер, а у нас много времени? Разве нам не нужно ехать? — спросила я, разминая его шею.

— Нет, ненаглядная. Мы решили дать отдых девушкам и эльгам. Да и остатки отряда нагнали нас только утром. А на улице жуткая непогода. Лучше её переждать. Выедем завтра с рассветом. Попробуем доехать до нашего города одним днём.

— Так значит, весь день и вся ночь в нашем распоряжении? — томно промурлыкала я.

— Да, Лисса, только до свадьбы всё равно нельзя, — напрягся Мейер.

— А я разве что-то предлагаю? — невинно спросила я. — Мы не станем делать ничего такого, чего бы ты не захотел. Я просто сделаю тебе приятно. Ты сможешь остановить меня в любой момент.

Помнится, нечто подобное мне скармливал мой первый парень. И ничего, съела и не поперхнулась. Вот и Мейер уже переваривал сказанное. Сейчас оно усвоится, а дальше — дело техники.

— Хорошо, — сдался он.

— Кстати, ты говорил, что поцелуи разрешены, — я пересела вилерианцу на колени и погладила резко очерченные скулы. — Любые поцелуи?

— Да… а какие они могут быть?

— Например, вот такие…

Я поймала руку жениха и поцеловала в мозолистую ладонь, а потом провела языком по указательному пальцу и погрузила его себе в рот целиком. Мейер широко распахнул глаза и снова застыл, неестественно выпрямив спину. А я продолжила. Слегка прикусила подушечку, обвела языком, обхватила губами, а потом предложила:

— Я ведь могла бы сделать это не только с пальцами…

Мейер явно забыл, что надо ещё и дышать. В огромных глазах плескалось столько желания, что я аж чуть не заскулила от предвкушения.

— Нельзя, — прохрипел он.

И на его лице проступили такая мука и тоска, что я разочарованно вздохнула.

— Что, совсем нельзя? И тебе меня там… тоже нельзя целовать?

Кажется, Мейер не сразу сообразил, какое «там» я имела в виду. Мыслительный процесс давался с трудом, но оно и понятно — вся кровь от головы отлила.

— Нет, мне можно, — наконец вынес он вердикт. — Только тебе нельзя.

— М-м-м, тогда я тебя сейчас научу кое-чему совершенно сногсшибательному, — промурчала я и повалила его на постель.

Учеником Мейер оказался очень старательным, и вскоре я взорвалась эгоистичным, сладким удовольствием. На этом мы не остановились, горячие сильные пальцы изучали каждую впадинку, то скользили внутрь, то дразнили снаружи. Я поощрительно стонала и неустанно хвалила. Когда к пальцам присоединились губы и язык, ничего внятного сказать я уже не могла, но мысленно выставила вилерианцу высшие баллы по всем постельным дисциплинам, особенно отметив прекрасно развитую мелкую моторику и артикуляцию.

Но стоило положить руку вилерианцу на ширинку, как он тут же убирал её прочь со словами:

— До свадьбы нельзя, Лисса.

И вот честно, это были очень обидные слова!

В конце концов Мейер сбежал от меня в ванную, а я осталась валяться на постели, впечатлённая ученическим прогрессом моей Галатеи. Возражений против брака стало ровно на три оргазма меньше. Досадно, конечно, что Мейер от меня сбегал и не давал потрогать свою розу, что буйным цветом цвела в штанах, но я была слишком удовлетворена, чтобы расстраиваться.

— Мейер, а что стало с теми зелёными, которые на нас напали? — осторожно спросила я, когда он вернулся в постель.

— Мы забрали их эльгов, всё ценное и остригли их.

— Остригли? — удивилась я.

— Да, победитель, если желает оставить проигравшего в живых, обычно отхватывает клок волос на его макушке. Так с давних времён повелось. Сначала эти волосы хранили как трофей. Но сейчас так уже никто не делает. Обычно проигравший бреет голову сам. Это вопрос честности. Но в данном случае Граеннам помогли не забыть это сделать, — цинично усмехнулся Мейер.

— Я думала, что вы их перебили.

— Нет чести в том, чтобы добить обездвиженного врага.

— Но вы оставили их в лесу, в снегу, без эльгов…

— Полежат, остынут немного. Ничего с ними не сделается, мы же вилерианцы. А пока пешочком до своего клана дойдут, немного в головах осядет, что не стоит на Дарлегуров нападать.