Ловушка для мусора

– Мефедрон, – пристально смотрел на него мужчина в строгом костюме. – Глупо перечеркнуть свою жизнь вот так, – изобразил он сочувственную гримасу, забыв про холодный взгляд. – Я могу помочь. Ты же русский?

– Американец, – твёрдо ответил Алекс. – Возьмите кровь. Я чистый.

– Распространитель значит, – постучал мужчина пальцами по столу. – Ты знаешь сколько за это дают? Я мог бы помочь. Докажи Америке свою полезность. Сделаешь, и про наркотик никто не узнает. Окей?

– Окей, – не раздумывая согласился Алекс и только потом осознал, что произошло.

Его завербовали, подкинув наркоту. Принудили работать на разведку, предложили вернуться на Родину: «Поживёшь несколько лет, соберёшь данные и вернёшься. Бонд. Джеймс Бонд».

Мать была против. Она не понимала внезапной любви и страстного желания вернуться. Винила во всём отца. Заглядывала Алексу в глаза, искала подходы и, наконец, сдалась. Она подняла на уши тётушек, подготовив к приезду сына съёмное жильё.

«Кампус, – заявил куратор, – Надо быть ближе к врагу». Алексу помогли поступить в политех.

– Это не моё, – твердил он куратору.

– Не переживай, – усмехался тот. – Всё куплено. Будь рядом, заведи знакомства и наслаждайся жизнью. Твоя цель – «Заслон». Приникнешь туда студентом или найдёшь достойный объект, любителя поболтать на запрещённые темы.

Наслаждаться не получалось. Денег в обрез и работа на образ, но Алексу-Саньку повезло. Кузнецов казался куратору перспективным объектом и нюх последнего не подвёл. Два года оперативной работы стали приносить свои плоды. Алекс-Санёк записывал за Кузнецовым идеи, не понимая их практической важности и фотографировал схематические рисунки. Кузнецов фонтанировал рационализаторскими предложениями, замечая суть вещей, а Алекс-Санёк считал дни до возвращения в Америку, пока не забрезжил свет в конце беспросветных студенческих будней. «План изменился. Приведёшь его на квартиру», – дал последние указания куратор.

Тайны «Заслона»

Кузнецов показал на проходной временный пропуск и уже привычным маршрутом направился в кабинет Матросова. Мучительно тяжёлый мультфильм всё ещё стоял у него перед глазами. «За просмотр такого пятёрки мало», – вспоминал Кузнецов как просыпался ночью от каждого шороха.

– Постой, – окликнул его знакомый голос. – Тебе со мной.

– Егоров?! Ты к гальваническому приписан, а мне к Матросову, потом в инженерный, – недоумённо смотрел он на соседа.

– Что происходит? – появился вчерашний охранник и улыбнулся. – Художник пришёл. Тебе за Егоровым.

Кузнецов пожал плечами, но спорить не стал. Плёлся за соседом по тёмным коридорам, а, зайдя в кабину лифта, не поверил увиденному.

– Минус третий?

– Секретность, – буднично ответил Егоров. – Ты молодец, выдержал испытание.

– Какое?

– Я вчера тебя пытал про завод, а ты как стена. Я своему соседу всё выложил. Получил от него потом… С тех пор понял, подписка не шутки: ни маме, ни папе, ни Господу-Богу.

Кузнецов опустил глаза и промолчал. Не говорить же, что он всё ещё вчера рассказал Саньку: и про Матросова, и про мультфильм, и про ловушки.

– Нам в команду инженер-программист нужен. Я руководителю сразу про тебя сказал. Он решил тебя прощупать.

– Эх, – расстроился Кузнецов. – Зря мультфильм смотрел. Не видать мне пятёрки.

– Вот дурак. За участие в проекте не только практики на отлично закрывают, но и курсовые. Считай, диплом у тебя в кармане. Любая дорога открыта. «Заслон» – это не шутки, брат.

Двери лифта открылись в тёмный коридор. На потолке мигали лампы аварийного освещения. Кузнецов поёжился. Слишком неприветливым выглядел путь в беспросветную секретность. Он представлял себя запертым в подземельях «Заслона» и мысленно прощался с солнцем, пляжем и визгом загорелых девчонок.

Егоров толкнул первую дверь, и Кузнецов охнул. Перед ним отрылся навороченный «Сезам». Большие мониторы перемежались с мягкими диванами, аппаратами с чипсами и кофе.

– Заходи, заходи, – подтолкнул его Егоров. – Знакомьтесь, – крикнул он и у диванов выросли головы. Все посмотрели в их сторону.

– Хороший выбор, – подошёл к Кузнецову сосед Санька. – Жду не дождусь, когда мой охламон подрастёт, – пожал он руку Кузнецову.

Ему кивали, махали руками и погружались в работу.

– Дальше, дальше, – подпихивал Кузнецова Егоров, и они шли вглубь нескончаемого зала.

Показалась ещё одна дверь. Егоров втолкнул в неё Кузнецова, но сам не пошёл. Приглушённый свет от занимавшего всю стену монитора и два кресла перед панелью управления.

– Удивили тебя? – послышался знакомый голос.

Кресло с высокой спинкой повернулось. В нём сидел Матросов.

– Вы тоже здесь? – не поверил Кузнецов.

– Я везде, – подмигнул Матросов и протянул Кузнецову пластиковую карту. – Береги как собственное сердце.

– Это ключ от секретной лаборатории? – затаил дыхание Кузнецов, беря в руки кусок белого пластика.

– Ещё ценнее, – понизил голос Матросов и совсем перешёл на шёпот. – Это пропуск в столовку с годовым доступам к обедам, – откинулся он на спинку кресла и заливисто засмеялся. – Садись, – хлопнул он по соседнему креслу успокоившись. – Сейчас в космос полетим.