Ловушка для наёмника

— По крайней мере, один — точно есть. Остальным задание такое. Каждый выбирает себе по две-три цели, так, чтобы выбить всех, до последнего врага. Применяем оглушающие заклинания. Но оглушить надо сильно, до контузии. Тех, кто с дерева свалится, возьмем в плен или уничтожим.

— Могут уйти. Может, лучше огнем пожечь все верхушки?

— В лесу пожар устроить? Очень умно. Никакого огня, всем ясно? Еще вопросы? Нет? Тогда начнем.

Пока его бойцы выцеливали свои жертвы, Ти'арг переговаривался с командиром одной из пехотных рот. Решили сразу, как спецназ начнет операцию, выслать по взводу. Солдаты должны были рассредоточиться по лесу и наблюдать за ситуацией, если начнется перестрелка — вступить в бой, если снайперы попытаются убежать — отлавливать их. Ти'арг, правда, предполагал, что у каждого снайпера с собой портал — или в определенном месте сбора один общий портал для всех. Но все равно нужно было попытаться не дать врагам уйти в лес, если их место сбора — там, в чащобе. Поймать мага он не надеялся.

С засадой они разобрались легко и непринужденно. Конечно, кто-то из снайперов ушел через портал, кто-то не был в достаточной мере оглушен и смог сделать несколько выстрелов. Но в любом случае, жертв было меньше, чем после первой засады. И около десятка врагов взяли в плен. Больше их группа (в отличие от других) в засаду не попала ни разу. Любопытен был Ти'аргу неведомый маг, но ни один из пленных ничего о нем не знал. Ти'арга позабавило, что свою утаенность вражьи бойцы сочли признаком необыкновенной умелости. Нет бы подумать — с чего бы это разведка даже не насторожилась, ни один… А вот почему мага своего прячут — не бойцы, а начальники их — непонятно…

Первая неделя похода завершилась, и группа "Запад" подошла к рубежу, последнему мирному городу. Дальше заканчивались территории, подконтрольные королю. Там уже пойдут земли, признавшие мятежников.

Глава 23 В монастыре

Урсула сидела за письменным столом, задумчиво водя по руке кончиком пера. Прошел час — она не написала ни строчки, хотя решила с вечерней почтой выслать несколько писем — брату, двоюродной тетушке, уехавшей в Королевство семи островов, двум подругам, раньше обучавшимся с ней в монастыре. Но ничего не шло в голову. Урсула поставила локти на стол — за это ей в детстве выговаривали, положила подбородок на сцепленные пальцы и смотрела в окно — на медленные редкие снежинки, падающие на пожухлую траву, на серо-голубое небо с прозрачными облаками. Ее мысли возвращались к одному и тому же, словно мельничное колесо, бесконечно идущее по кругу. Ни о чем и ни о ком, кроме Тимуса Донна она думать не могла. "Было бы вежливо с его стороны прийти навестить меня. В конце концов, это он хотел, чтобы мы остались в монастыре. Хотя, разумеется, он не придет. У него действительно много дел. И, наверно, это даже было бы не очень прилично".

Урсула закрыла глаза, и увидела то, что вспоминала постоянно, с тех давних дней — Донн вбегает со шпагой в руке в зал, расшвыривает солдат, окруживших ее… У него черные глаза, гневные и встревоженные, и волосы словно летят по ветру…

Что было бы, если бы они снова встретились? Как, где это могло бы случиться? Урсула посмотрела в высокое, словно застывшее небо, но неуемная фантазия подсказывала ей то одну, то другую картину: в монастыре пожар… нет, бунт среди охраны… Донн прибегает, чтобы провести ее в безопасное место… приводит войско и осаждает Граниан… Союзная армия подходит к дворцу, Донну грозит пленение и казнь…Урсула тайком прибирается во дворец и выводит его подземным ходом. Они прощаются у реки. Ночь, оранжевое зарево вдали над дворцом, далекие окрики стражи. Донн благодарит ее и целует руку… Вскакивает на коня… и только гулкий стук копыт по подмерзшей дороге слышен далеко-далеко, а всадника уже не видно… Принцесса не первый раз воображала себе бесчисленные сцены встреч и разлук, и однажды на легком летучем листочке появилось стихотворение:

  Расстанемся… Я для тебя теперь —
  Ушла в края, откуда не приходят
  Ни весточки, ни письма. Иногда —
  Сны. Обещаю — не приснюсь… Надежней
  Так будет расставанье — Здесь и Там.

 Но знаешь… Ведь тебя не потревожит,

 Что я — не позабуду? И со мной
 Останутся твой взгляд, слова, улыбки,
 Как тихий луч на дальнем маяке,
 Ведущий через ливень, шторм и бездну,
…А пустота останется — тебе…
…И память обо мне тускнеет, тает,
Как голос уходящего — вдали…