Ловушка для невесты

Какую замечательную свадьбу сыграли они на Бали: в лучшем отеле, со сказочными ритуалами, бассейном с лепестками гибискуса и розовым маслом… Воспоминания о чудесно проведенном времени согрели Ангелину, как ласковые лучи солнца на острове вечного лета. Промозглый город уже не казался ей таким унылым и серым. Вместе с вернувшимся настроением проснулся аппетит, и Ангелина уже предвкушала удовольствие от суши с лососиной и тигровых креветок.

Швейцар улыбнулся, узнав бывшую машину хозяина, и взял под козырек, когда из-за руля выскользнула элегантно одетая дама. Он всегда с особой тщательностью придерживал перед Ангелиной дверь и провожал до входа в зал, памятуя о том, как в первый вечер своего появления здесь она подвернула ногу, сломала каблук и живописно растянулась в холле, усыпав весь пол лепестками желтых хризантем. Но видно эта дама не желала учиться на собственных ошибках: она снова хромала, передвигаясь на острых шпильках.

Анатолий взял свою спутницу под руку, помог подняться по ступеням и вместе со швейцаром провел ее до самого столика, оберегая, как драгоценную фарфоровую статуэтку.

— А почему стол до сих пор не накрыли? — рассердился хозяин на нерадивых работников.

Но девушки-официантки не боялись его напускной сердитости. Их хозяин был добрым человеком и гневался редко — как правило, когда сильно хотел есть.

— Сию секунду, — с поклоном ответили две улыбчивые красотки в одинаковых черных париках и максимально укороченных кимоно. — Уже несем. Мы два раза стол накрывали, а еда-то стынет…

Польщенный их угодливостью, Голубев вальяжно развалился в кресле и гордым взором окинул компанию. Толик хихикнул и отвернулся, Лина сделала вид, что ее очень заинтересовал витиеватый восточный орнамент на скатерти, только Катя нахмурила брови и показала мужу сжатый кулак.

— Хоть раз поешь спокойно, без показухи и демонстрации власти над своими вышколенными гейшами, — посоветовала она.

— Если б я был султан, я б имел трех жен, — Анатолий подразнил друга.

— Ты и одну-то поиметь не можешь! — обиделся на него Илья.

— Один-ноль в пользу Ильи, — констатировала Ангелина, постучав вилкой по краю пустого бокала.

— Намек понял, — спохватился Толик, откупоривая для дам сливовое вино.

— Нет, нет, — категорически отказалась Ангелина, накрывая рюмку ладонью. — Мы с Катюхой с коньяка начали, им и продолжим. К тому же я хочу сохранить ясность мыслей, а сливовое вино расслабляет и делает меня покладистой и покорной, как восточную женщину.

— Разве это так плохо? — лукаво блеснул глазами ее жених.

— Когда как, — последовал уклончивый ответ.

— А зачем тебе вдруг понадобилась ясность мыслей?

— «Во всем мне хочется дойти до самой сути».

— Неужели такой хорошенькой женщине, да еще наряженной в роскошное вечернее платье пристало говорить о серьезных вещах, цитировать классиков… — Голубев щелкнул пальцами, подзывая официантку. — Подогрей нам с Анатолием сакэ, а то оно остыло. И принеси бутылку лучшего коньяка для наших прекрасных дам.

— Коньяк тоже подогреть?

— Я тебе подогрею! — погрозил ей пальцем хозяин. — Кто ж коньяк подогревает?! Настоящие гурманы считают, что этот напиток должен соответствовать комнатной температуре.

— Но я видела, как наш швейцар пил горячий коньяк, — доказывала свою правоту официантка.

— Дядя Паша, милая, опытный дегустатор, — деликатно отозвался о швейцаре хозяин. — Он пьет все, что горит.

— Точно! — девушка игриво вильнула бедрами, отчего ее кимоно всколыхнулось, демонстрируя черные кружевные трусики и ажурные резинки чулок.

— Балда ты! Дядя Паша пьет глинтвейн, который варит по своему фирменному рецепту, — Голубев улыбнулся. — Теперь я понимаю, по каким критериям администратор отбирает персонал для моего заведения.

— А я у вас только до лета буду работать, — пообещала «гейша».

— Жаль, — Илья жмурился, как сытый кот. — А какое знаменательное событие в вашей жизни произойдет летом?

— Буду поступать в Лесгафта. Я же спортсменка — бегунья на длинные дистанции…

— Сделай милость, сбегай за коньяком, — попросила ее Катя. — Здесь недалеко, в баре. А потом можешь болтать с моим мужем, сколько тебе заблагорассудится.

Официантка унесла сакэ и вернулась с бутылкой коньяка.

— За вами поухаживать? — предложила она жене хозяина.

— О, нет! — Катя расцвела лучезарной улыбкой. — Я привыкла, чтобы за мной ухаживал мой драгоценный супруг.

— Как угодно, — «гейша» склонилась перед ней в ритуальном поклоне. — Тогда я принесу сакэ.

— Ревнуешь, котенок, — Илья поцеловал жене пальцы.

— Не обольщайся, — выдернула руку женщина.

Драгоценный супруг откупорил коньяк, налил дамам, себе и Анатолию плеснул из глиняной бутылочки сакэ и провозгласил тост: