Ловушка для орла

Мойра с удовольствием рассматривала себя в овальное металлическое зеркало, поворачиваясь то одним боком, то другим. Ее совсем не смущало, что она одета в чужую одежду, тем более что все было вычищено и проветрено и лишь легкий аромат духов прежней хозяйки указывал, что некогда эти богатые наряды носила другая женщина.

Леди Ависия с восхищением смотрела на свою великолепную внучку. Синий бархат придал особый голубоватый оттенок прозрачным глазам Мойры, голова держала расшитый гейбл легко и грациозно, словно носить столь громоздкий головной убор ей было так же привычно, как ранее накинутый на волосы шотландский плед.

– Наверное, ты, бедняжка моя, ранее и не ведала о таком богатстве, – заметила леди Ависия.

Мойре пришлось признаться, что когда она сожительствовала с вождем клана Маккензи, то ее покровитель ничего не жалел для нее и ей всегда привозили городские наряды из Эдинбурга, так что она носила и бархат, и шелка, и украшения, как у настоящих дам при дворе. Леди Ависия тут же спросила, была ли обвенчана Мэри с этим диким шотландцем? И стушевалась, узнав, что ее внучка жила с ним в так называемом шотландском браке, когда до алтаря дело не доходит.

– Мы поговорим об этом позже, – остановила признания Мойры старая леди, взмахнув рукой и покосившись на прислушивающихся к ее речам служанок. Но сама не удержалась: – Как это неловко, клянусь верой! Родственница самих Геронов – а этот дикарь не удосужился повести ее под венец.

Мойре даже стало обидно за старину Гектора Роя, и она с достоинством заметила, что в шотландском Нагорье вождь Маккензи слыл одним из самых влиятельных мужей и его зéмли – это по сути маленькое королевство, где власть вождя значит даже более, чем приказы Якова Стюарта. К тому же ее мать Нора сама настояла на том, чтобы дочь уехала с Островов с Гектором Роем и стала его женщиной, и благословила ее на такое сожительство. Однако леди Ависия не желала об этом слушать.

– Я лишь понимаю, что из-за безрассудства Элен тебе многое пришлось претерпеть, дитя мое. Но теперь все это в прошлом. Ты наша, ты дома и отныне под нашей защитой. Даже если родишь тут дитя от своего шотландца. Ведь это он отец твоего ребенка?

Мойра опустила глаза. Ей не хотелось лгать бабушке, но и сознаться, что она сошлась с Дэвидом Майсгрейвом, не спешила. В конце концов, однажды… Но пока лучше об этом молчать, чтобы не создавать трудности между кланами Геронов и Майсгрейвов. Как поняла Мойра, тут понятия чести не пустой звук.

За трапезой леди Ависия представила собравшимся домочадцам свою внучку. И даже, к удовольствию молодой женщины, назвала ее гэльским именем Мойра. При этом сидела подле нее за высоким столом, следила, чтобы внучке подавали лучшие яства, старалась представить ей каждого из слуг и служилых людей Форда. А еще через пару дней в Форде все только и говорили о набеге Александра Хоума. Упоминали о разорении селений, погибших людях и угнанном скоте. Говорили и о защите замка Форд. Многих возмущало, что молодая хозяйка Элизабет Герон забрала с собой в Йорк немало крепких воинов, какие так нужны сейчас в самом замке. Обычно для обороны Форда хватало сотни ратников, но теперь им придется туго, учитывая, что еще предстоит принять немало окрестных беженцев.

– Мы будем молиться, чтобы наш дом не пострадал, – поднялся со своего места Оданель Герон. – Не единожды Форду приходилось выдерживать набеги северян. Надеюсь, что наши укрепления, а также стойкость защитников Форда укроют нас от неприятеля и на этот раз. Я уповаю на то, что вскоре и помощь подойдет.

Священник Оданель решительно взялся следить за обороной замка. Леди Ависия позже говорила Мойре, что ее младший сын всегда был смел и тверд в своих решениях и это ему надо было стать главой родового гнезда Геронов, а не старшему сыну Уильяму. Тот был просто святой миротворец, он даже с извечными врагами Геронов из замка Итал сумел поладить, но смиренно склонил голову, когда по приказу короля его отправили в Эдинбург как пленника.