Ловушка для орла

– А еще всем вам будут выданы совершенно одинаковые пледы, – заявил Уильям Гордон. – Это для того, чтобы там, на юге, англичане поняли, что вы единый отряд. Вы – Маккеи! Сила, способная поразить орду свирепых англичан, будь на них хоть самые лучший доспехи от макушки до шпор!

«Не очень-то помогут пледы против таких доспехов», – отметила про себя Мойра, как никогда понимая, отчего Дэвид с грустью говорил, сколько этих славных клансменов падут, если придется схлестнуться с конницей из Англии. Но, ради самого неба, где ее Дэвид?

Ей все никак не удавалось покинуть пир, а тут еще заиграла музыка и перед Мойрой предстал Иан Райвак.

– Не откажете ли, мистрис, выйти со мной в первый круг танца? – учтиво поклонился он.

Отказать брату вождя она не смела. И вот они уже стояли посреди зала, и Мойра, подобрав шлейф нового зеленого платья, вложила свою руку в ладонь Райвака. Он улыбался ей так нежно, так откровенно, что она даже смутилась.

– Ты мое сладкое безумие, Мойра, – негромко произнес Иан Райвак. – Всю жизнь я искал ту, что сможет заставить меня сойти с ума от любви. И вот нашел тебя!

Мойра напряглась, стараясь не смотреть на него, не слышать его прерывистый, взволнованный голос. Слава Пречистой Деве, музыка становилась все быстрее и громче, и она уже не могла слышать горячечных слов горца.

Танец был живым, но по-деревенски простым – с подскоками, поворотами и такими стремительными кружениями, что разлетались юбки и килты. Партнеры расходились, чтобы через миг снова сойтись и, положив руки на плечи друг другу, скакать под ритмичные звуки бубна и волынки. Такие танцы обычно пляшут на открытом пространстве, где-нибудь на лугу, в зале же столь буйное веселье становилось даже опасным, учитывая, как высоко горело пламя в очагах и все вокруг было в дыму. Мойре в какой-то момент стало едва ли не дурно, все поплыло перед глазами. Она качнулась и почувствовала, как Райвак поддержал ее, потом даже попытался поднять на руки. Но, хвала всем святым, рядом оказался бард Эррол.

– Прости, Иан, но лучше я выведу мистрис Мойру подышать на воздух.

Эррол действовал стремительно и скоро, и Мойра даже не поняла, как он сумел провести ее сквозь столпившихся у входа в башню клансменов, увлек среди построек прочь по склону, а затем усадил под навесом у скалы напротив замка.

– Сейчас я должен буду вернуться и петь для гостей, – сказал он, когда она немного отдышалась. – Тебе же лучше пройтись по берегу, в сторону хижин рыбаков в селении Тонг. – И он указал рукой на правый берег кайла. – Там на мысу тебя дожидается Хат. И скажи ему, что на недавний вопрос лорда Говарда о тебе ему сообщили, что ты невеста брата вождя Иана Маккея.

Мойра удивленно посмотрела на Эррола, но он лишь добавил:

– Я стоял с арфой за столом вождя и сам это слышал. Признаюсь, мне изначально не нравилась вся эта история с влюбленным Райваком. И будет лучше, если ты поставишь Хата в известность, что о вас говорят.

Эррол накинул на Мойру свой неприметный серый плед, дабы скрыть ее нарядное одеяние, а сам поспешил обратно в замок.

Мойра какое-то время сидела, переводя дыхание. А потом ею завладела лишь одна мысль: Дэвид ее ждет! Наконец-то они встретятся!

Выйти за ограду замка ей было несложно, а потом на нее вообще мало обращали внимания – столько вокруг было столпившихся у чанов с угощением клансменов, которые пировали и веселились, выкрикивали кличи и подзадоривали себя, потрясая оружием. Мойра уже сошла по склону к самой воде залива, когда услышала доносившийся из замка чистый голос Эррола. Он действительно прекрасно пел. А еще он замечательный друг. Оттого, что есть такие люди, на душе становится хорошо.

Селение Тонг – всего несколько рыбацких домишек под дерновыми кровлями – располагалось в получасе ходьбы от замка. Правда, путь к нему преграждали несколько сбегавших в залив ручьев, и, пока Мойра перебиралась через них по камням, а потом брела сквозь заросли папоротника на склонах, она вся промокла от росы. Длинный кайл, тихий, как озеро, лежал рядом, и только чайки кричали, кружа над ним, несмотря на то, что было уже довольно поздно. Но это была северная ночь, на небе не осталось ни единого облачка, а месяц казался блеклым – настолько вокруг было светло. Каждый ажурный лист папоротника, каждый стебелек травы на склонах был виден предельно ясно, а пушистые лиловые цветы высокого чертополоха казались яркими и стояли как стражи побережья.

Потом Мойра увидела Дэвида. Он сидел на камне, как-то странно сгорбившись, опустив голову ниже плеч. Но она сразу узнала его, хотя на нем был незнакомый темный плед, край которого он накинул себе на голову.

– Дэйв!

Мойра шагнула к нему, сбивая росу с растений, и почти осела на землю возле своего Хата, прильнула и обняла, уютно устроившись между его колен.

– Ах, милый мой…