Ловушка для орла

Похоже, почтенная дама была сильно взволнована, и ее голос прозвучал громче обычного. Эту фразу услышал Яков. Он стал приближаться.

– Майсгрейв? Не ослышался ли я? Англичанин в покоях шотландской королевы? Ого, Маргарита, вы, оказывается, принимаете тайком от меня своего любимчика!

Но Дэвид уже сам выступил вперед и опустился на колено перед Яковом Шотландским.

– Государь… Ваше величество, позвольте сказать…

Краем глаза он увидел, как отшатнулась, схватившись за ожерелье у горла, Маргарита Тюдор. Вспомнил, как она говорила о нелепой ревности Якова к нему. Любимчик – вот как за глаза называл его Яков. Но в любом случае было ясно, что появление английского подданного в покоях шотландской королевы, да еще в преддверии войны, может принести ей неприятности. А уж ему-то…

И Дэвид, стараясь придать твердость своему голосу, сказал:

– Государь, я вынужден признаться, что хотел воспользоваться давнишним знакомством с ее величеством и попросить походатайствовать о встрече с вами. Но она сказала, что у вас слишком много дел и вы очень заняты, чтобы принять меня.

Яков внимательно смотрел на Майсгрейва. Пламя свечей в шандале осветило скуластое лицо короля – черты не особо правильные, но не лишенные привлекательности. Надменно выдвинутый подбородок, несколько презрительное выражение лица, которое придавали ему собравшиеся в уголках тонких губ морщины.

– Вы, Дэвид Майсгрейв, подданный английского короля, хотели предстать передо мной? Это даже забавно, клянусь святым Нинианом! Но вот я здесь и готов выслушать, что вы мне скажете. И учтите, я могу как поверить вам, так и… Для вас же лучше, чтобы я поверил!

– Ваше величество, я хотел просить вас принять меня к себе на службу.

Губы Якова чуть дрогнули – то ли в презрительной гримасе, то ли в усмешке.

– Несколько неожиданно, должен сказать. С чего это вы решили изменить присяге своему королю и служить мне? Вы сами слышите, что сказали? Или считаете меня столь наивным, чтобы я поверил в подобную ложь?

Дэвид проглотил ком в горле. Ему надо было извернуться. У него нет иного выхода, если он не хочет оказаться в пыточной камере.

– Это не ложь, милорд. Я долго размышлял, прежде чем решиться на подобный шаг. Вы отметили, что я подданный английского короля. Однако осмелюсь напомнить, что мой отец сэр Филипп Майсгрейв был верным слугой Йоркской династии, а с приходом Тюдоров… Скажем так, Майсгрейвы нынче не в чести. Меня даже лишили баронского титула, каким некогда наделил моего отца король Эдуард IV, да пребудет с ним милость небес. Так что мне не на что надеяться на службе у короля Генриха.

Рядом зашуршали складки платья, и Дэвид увидел, как к Якову приблизилась Маргарита. Она хотела что-то сказать, и он опасался, что это будет не в его пользу, настолько разгневанным было лицо королевы. Но Яков поднял руку, давая понять, чтобы супруга не вмешивалась.

– Право, это даже забавно. Но то, в чем ущемили вас Тюдоры, сторицей возместил граф Перси. Вы женаты на сестре правителя Севера!

– Да, я женат на сестре Нортумберленда. На сводной сестре, замечу. К тому же, увы, моя супруга калека, а граф уж очень строго следит, чтобы я… соблюдал свой супружеский долг перед леди Грейс. Моя жена очень ревнивая женщина, она постоянно жалуется на меня брату. И обычно он берет ее сторону. Порой это становится просто невыносимо. Не монах же я, в конце концов!

Последняя фраза Майсгрейва заставила Якова рассмеяться. Но потом он вновь стал серьезен.

– Что бы вы ни говорили сейчас, меня это не убедило.

– Тогда я поясню, какие размышления привели меня к тому, чтобы выбрать нового сюзерена.

Дэвид облизнул пересохшие губы, бросив быстрый взгляд на королеву. О, если бы она поняла! Но Маргарита стояла отвернувшись и нервно теребила жемчужины на широких рукавах. Что ж, у него есть хотя бы надежда, что она не будет вмешиваться.

– Я житель Пограничья, государь, а этот край слишком далек от земель, где Тюдоры уверены в своей власти. И все же король приказал повиноваться даже графу Нортумберленду, забрав его с войсками на войну где-то во Франции. Теперь наши приграничные земли беззащитны. И это в то время, когда все знают, что грядет большая война и скоро на нас нападут. Если же мы будем побеждены, что станется с моими землями и моей семьей? Поэтому я, поразмыслив, решил: если Тюдору плевать на нас, то я ничем не обязан монарху, которому нет дела до своих подданных. Может, стоит предложить свой меч и своих людей тому, кто будет лучшим государем? Конечно, взамен обещания, что мои земли не пострадают.

И Майсгрейв даже улыбнулся, прежде чем продолжил: