Ловушка для орла

– Пограничье – спорная земля, которая никогда не находилась под строгим контролем Тюдоров. Многие наши лорды имеют связи с шотландцами, заключают общие браки… пусть они и не приветствуются правителями обоих королевств, но они существуют. Моя старшая дочь обручена с сыном главы Армстронгов, это почетный союз, и, если я стану вашим подданным, это только укрепит наши родственные связи. Я уже молчу, что поспешил к вам, предвидя, что скоро все земли Нортумберленда, а там и весь Йоркшир могут стать шотландскими. Границу нельзя считать незыблемой, и даже сам Эдинбург, нынешняя столица шотландского королевства, некогда была отвоевана шотландцами у англичан[42]. Поэтому я решил упредить события и прибыть к вам, как рыцарь к сюзерену, которому намерен предложить свою службу. И я лишь первый, кто решился на подобный шаг. А там и Флетчеры, и Героны, и многие другие северные семейства поймут, что лучше служить тому, кто пощадит их и будет заботиться о них как о своих подданных. Это выгоднее, чем воевать за английского короля, оставившего нас перед вражеской армией на произвол судьбы ради дружбы с иноземными Габсбургами.

Пока Дэвид говорил, лицо Якова сначала оставалось непроницаемым, потом стало задумчивым и, наконец, на нем даже появилась улыбка.

– А ведь и впрямь может случиться, что англичане пожелают смириться с властью Шотландии, вместо того чтобы погибнуть от копий наших молодцов. Как думаете, Дуглас, и вы, лорд Лайон? А ты как считаешь, Маргарита? Ты готова стать королевой вчерашних подданных твоего хвастливого братца?

Если королева сейчас выразит сомнение или, того хуже, возмущение предательством англичанина… У Дэвида похолодело сердце. Но то ли Маргарита что-то стала понимать, то ли была слишком обижена и возмущена, но она сказала, что слишком устала и просит супруга позволить ей удалиться.

Яков поцеловал королеве руку, и она вышла из зала. Но лорда Лайона король попросил задержаться – им еще надо обсудить послание к Генриху с объявлением войны. Как и полагается по рыцарскому кодексу чести, добавил он.

Дэвид молчал, ожидая решения своей судьбы. Все еще коленопреклоненный, он не поднимал головы, хотя и заметил, как мимо проплыл подол рыжего бархата королевы, потом прошелестели юбки ее фрейлин, вышли и пажи. Дэвид подумал, что его план с объявлением войны возымел силу, а значит, хоть какую-то отсрочку выступления войск Якова он выиграл для подготовки Англии к войне. Теперь он ждал, что решит Яков относительно него самого.

Король приблизился вплотную к Майсгрейву:

– Я готов принять вас, сэр Дэвид Майсгрейв. Сейчас не время и не место давать вассальную присягу новому сюзерену, но вы клянетесь, что прибудете ко мне, когда я введу войска в Пограничье?

И он протянул ему руку для поцелуя. Дэвид поцеловал сверкающие перстни на пальцах короля.

– Обещаю, что, когда вы войдете в Англию, я предстану перед вами со своими людьми.

«Но не обещаю, что не с оружием в руках», – додумал он мысль про себя, стараясь хоть как-то оправдаться в собственных глазах.

И все же на душе у него было скверно. Когда он выходил, до него донеслись слова Якова, который говорил лорду Лайону, что сейчас они составят послание, уведомляющее о начале военных действий, и у Дэвида появилось ощущение, что он измазался в дерьме. А тут еще его нагнал старый Дуглас.

– Ваши рассуждения не лишены смысла, сэр изменник. Но я знал вашего отца. И, клянусь истиной верой, он никогда бы так не поступил!

При этом старый граф смерил его полным презрения взглядом.

Дэвид смог беспрепятственно выйти из ворот замка, его не удерживали. Но облегчения это не принесло. Откуда-то из глубины сердца поднималась глухая печаль.

Враг его отца выказал презрение сыну уважаемого им врага.

«Много он понимает, этот Кошачий Колокольчик! – как-то по-мальчишески злился Дэвид. – При всем его влиянии Дуглас не смог сделать того, что смог я – отсрочить наступление и дать моей стране время на подготовку к войне».

И все же настроение было подавленным. В который раз Дэвид подумал, что занялся ремеслом, на какое никогда не согласился бы его отец, – стал шпионом.

«Клянусь Всевышним, это мое последнее задание, – думал Дэвид, широким шагом преодолевая спуск от Эдинбургского замка. – Я даже готов оставаться рядом с леди Грейс и терпеть постоянные ссоры, но никогда больше не буду лгать и изворачиваться».

Но тут пришла мысль – а как же Мойра? Отказаться от нее он не сможет. И это вряд ли порадует Грейс. Выходит, что вражда между ним и супругой будет продолжаться.

Но все равно мысль о Мойре внесла в душу некое облегчение. Эта женщина полюбила его, зная, кто он, и не предала его, пошла за ним. Она поддерживала его и хранила его тайну. Она была настоящей подругой и верной возлюбленной. И она носит его дитя. Значит, первое, что он сделает завтра, это заберет Мойру из Холирудского аббатства и тронется с нею в путь.

Однако с Мойрой он встретился уже этой ночью.