Ловушка для «Осьминога»

Олегу климат Вашингтона показался таким же отвратительным, как и в Нью-Йорке. Но, пожалуй, в этом болотистом южном краю, сырость которого стала для американцев нарицательной, было хуже, чем в Нью-Йорке. Жаркая погода в сочетании с высокой влажностью приводила здесь к парниковому эффекту, и человеческий организм чувствовал здесь себя словно в парной бане.

К счастью, разместились разведчики не в Вашингтоне, а в загородной вилле, принадлежавшей ЦРУ. Она стояла в дубовой роще, в полутора милях от федерального шоссе номер один, идущего в американскую столицу вдоль Атлантического побережья с полуострова Флорида.

На вилле было тихо, обслуга казалась невидимой, никто здесь Аргонавта и Сократа не тревожил, не звонил, не предлагал выехать на осмотр достопримечательностей.

Олег листал многокрасочный путеводитель по Вашингтону, когда Джон Бриггс спросил его:

– Не хочешь ли поехать в город на экскурсию?

Давыдов отшвырнул проспект.

– Хватит с меня экскурсий в Нью-Йорке, – сказал он в сердцах. – Мы зачем приехали сюда? Развлекаться? Это не хуже организовано дома. Тренировать ваших боевиков по части киднепинга? Пусть поищут парней с двумя извилинами, третья для такой роли уже роскошь…

– С тобой хотят познакомиться наши боссы, – объяснил, стараясь говорить мягко, обволакивающе, Сократ.

– Одного я знаю, мистера Ларкина. А кто выше его? Директор фирмы Вильям Кейси… Читал о нем в журналах «За рубежом» и «Новое время». Заслуженный товарищ. Неужели найдет время для встречи с рядовым агентом?

– Может быть, и найдет, – ответил Джон Бриггс.

– Когда?

– Подожди немного, – вздохнул Сократ. – Так просто не делается. И у нас есть собственные бюрократы, им ведь надо тщательно все подготовить. Это займет два-три дня. Но зачем нам сидеть и ждать у моря погоды, если можно развеяться в столице. Пель­меней хочешь?

Давыдов удивленно вытаращился на него:

– Ты с чего это вдруг? Каких пельменей?

– Обыкновенных. С маслом, сметаной или уксусом… Это ведь твоя слабость, приятель. Что, разве не так?

– Верно, – слабо улыбнулся Олег. – Когда приходил из мореходки в увольнение или возвращался из рейса, мама всегда…

Он нахмурился, и Джон Бриггс быстро проговорил тоном, не терпящим возражения:

– Вставай и едем. На Коннектикут-авеню есть ресторанчик, там прежде всегда подавали пельмени. Поехали!

– Так то было прежде, – недоверчиво протянул Давыдов, тем не менее поднимаясь.

– Не беспокойся… Пока ты хандрил, я позвонил туда и заказал для нас ужин. Иди переоденься!

«Он прав, – подумал Олег, проходя в ванную комнату и пробуя рукой щеку: не оброс ли щетиной. – Надо побольше двигаться, осматриваться, наблюдать и запоминать, запоминать…»

V

Этот ресторанчик на одной из вашингтонских улиц в северо-западной части города сошел бы скорее за столовую средней руки. В таких Олегу доводилось бывать в переулках Невского проспекта, славящегося тем, что там всегда найдется, где перекусить, в отличие от московского центра.

Забегаловок, кафе, баров в Вашингтоне хватало, нашлось и такое место, где хозяин, Гарри Голдфингер, – из покинувших родную Шепетовку во время оно – потчевал пельменями, которые в меню значились как «фуд фор сибирмен» – пища сибиряков.

– Не боятся этого блюда ваши гости? – спросил Голдфингера Аллен Дуглас, он же Олег Давыдов, бывший штурман теплохода «Вишера».

Сгорбленный, сильно потраченный временем Гарри понял вопрос как надо и заулыбался:

– Как раз наоборот, мистер… Они едят пельмени и начинают говорить, что если в Сибири потребляют такой кайф, то этот русский штат не так уж и страшен, как о нем пишут наши газеты.

Неведомым чутьем он угадал в Аллене Дугласе русского и, когда Джон Бриггс расплачивался по счету, склонился к уху Олега и прошептал, вдохнув, на полузабытом уже языке:

– Ведь я этим «фудом» тоже борюсь-таки за мир… Эх! Глянуть бы перед смертью на родную Шепетовку… Как там перестройка в ней происходит…

Аргонавт только пожал плечами, а Джон Бриггс усмехнулся, но промолчал.

Они вышли на Коннектикут-авеню и свернули влево, пошли в сторону Белого дома, до которого было не менее двух миль.

– Хочешь взглянуть на вигвам Белого Отца? – спросил Сократ у Олега.

– Раз уж мы на берегах Потомака, грех не потоптаться в Лафайет-сквере. Пойдем пешком?

– Далековато будет… Возьмем такси… Все расходы по твоему содержанию здесь оплачивает фирма.

– И пельмени Голдфингера?

– Их тоже. Сейчас я…

Джон Бриггс не договорил. Из-за угла выдвинулся здоровенный мулат. Он скорчил жуткую гримасу, которая должна была обозначать улыбку, и заговорил, обращаясь к Олегу Давыдову:

– Брат! Дай на чашечку кофе…

Давыдов несколько растерялся и сунул руку в карман. Но Джон Бриггс опередил его, протянул мулату долларовую бумажку.

– Купи себе и гамбургер, брат, – тем же возвышенным тоном, будто они находились в молитвенном доме квакеров, предложил Сократ и, и не дослушав сдержанных благодарственных слов «брата», метнулся к краю тротуара, где остановилось, высаживая пассажира, такси.