Ловушка для папы

И тут Василий Лукич увидел Хесуса, отложил инструмент, и улыбнулся. Со всех сторон сразу же послышался недовольный гул, но Свиньин встал и помахал перед собой рукой.

– Нет, уважаемые. Хватит на сегодня. Видите, друг ко мне пришёл.

Они говорили долго и, казалось бы, ни о чём, но юноше стало гораздо легче на сердце. Вышли из лавки через добрый час, когда внутренние ходики подсказали обоим, что вечернее построение уже близко. Встали на пороге, вдыхая такой сладостный после кальянного дыма, воздух. Хесус долго смотрел в вечернее ультрамариновое небо, на востоке которого уже замигали самые смелые звёздочки, и заметил:

– Я и не знал, что ты музыке обучен. Мне бы так…

– Эх! – Василий Лукич сладко потянулся, разминая затёкшие за столом плечи. – И почему люди не летают, как птицы, а Исайка?

Он хитро улыбнулся молодому человеку, не отвечая, впрочем, на его вопрос. Да и сам Совенко тут же забыл неожиданное высказывание Свиньина.

Вспомнил о нём лишь утром, когда после завтрака, как всегда простого, но сытного, его вызвал сам лейтенант Дубов. Командир нашёлся за штабом, на огороженном заднем дворе. Он смотрел на странную половинчатую повозку на двух тонких, состоящих из блестящих спиц, колёсах, расположенных друг за другом. Впереди у повозки были прикреплены рога, вроде воловьих, следом шло кожаное сиденье, за ним ещё рога и ещё сиденье. Дубов ловко перекинул ногу через железную раму, и вдруг повозка сама побежала по заднему двору. Сделала круг, и через минуту уже стояла перед Хесусом.

– Садись сзади, – приказал лейтенант.

Молодой человек неловко закинул ногу, стараясь ничего не сломать – повозка выглядела хрупкой. Аккуратно пристроил седалище на кожаную кнопку сиденья и ухватился руками за выступающие из рамы рога.

– Это велосипед, – пояснил Дубов. – Держись крепче, сейчас поедем. И крути педали.

Юноша сначала не понял, но командир указал вниз, на две чёрные подножки, сам поставил на них ноги и проследил, чтобы Хесус сделал то же самое. А потом было скольжение над самой землёй, быстрее, чем на лошади. Сначала Совенко не понимал, как движется эта машинка и даже спросил об этом лейтенанта.

– Ты же сам ногами крутишь заднее колесо, – пояснил тот.

И действительно, стоило Хесусу придавить педали сильнее, как велосипед побежал гораздо бодрее. Молодой человек даже не заметил, как они меньше, чем за полчаса проехали пару лиг. Дубов что-то нажал, повозка резко остановилась и Хесус чуть не врезался носом в упругую спину впереди сидящего.

Они стояли возле большого, всю роту можно в одну шеренгу разместить, деревянного сарая на краю аккуратно выровненного, но не засеянного поля, а перед ними щурился на ярком солнце человек, которого Совенко видел лишь однажды – сам капитан Марат Моторин.

– Товарищ капитан… – приложив руку к виску, начал Дубов.

– Вольно, – прервал начальник лагеря.

Он повернулся к Хесусу и долго его разглядывал. Потом улыбнулся.

– Ты хочешь научиться летать?

Юноша оторопел. Перед глазами возникла удивительная и страшная картина. Вот ему на спину крепят крылья, вроде ангельских, и с силой спихивают с крыши сарая, в надежде, что он полетит. Как птенца из гнезда. Но Хесус не птенец, и потому просто шмякается о выровненную землю. И ещё раз. И ещё, пока он не научится, или, что вероятнее, не переломает себе все кости.

Юноша даже сделал шаг назад, испугавшись собственного воображения. А капитан продолжал:

– Глаз у тебя острый, внимательный. Русский ты знаешь. Реакция и физподготовка тоже соответствуют. Так что…

Командир, наконец, посмотрел на юношу, увидел его испуганный взгляд и снисходительно улыбнулся.

– Иди за мной.

И, резко повернувшись, двинулся к сараю. Хесус обречённо поплёлся следом. Кажется, его кошмар начал сбываться…

В сарае стояла непонятная конструкция. Лёгкая металлическая рама, слишком сложная, чтобы понять её предназначение, зато с огромным треугольным тентом сверху. Молодой человек сразу принял её за некую командную тележку. А что? Выкатывают в такой того же капитана на холм, а то и самого шаха. Ему всё отлично видно и солнце сверху не печёт. Будто в подтверждение его мыслей, Моторин привычно уселся в лёгкое кресло, которое являлось частью самой конструкции, и тут же хлопнул ладонью по такому же, справа от него.

– Садись. И пристегни ремень.

Хесус, всё ещё ничего не понимая, примостился на широкой полоске ткани, подсмотрев за действиями капитана, так же защёлкнул лёгкую пряжку кожаного ремня… Всё-таки какие у армии Боабдила качественные железные детали. Наверняка ведь собрал лучших в Средиземноморье кузнецов.