Ловушка для простака

– И что с того? Шауб может заявить, например, что выиграл в лотерею. Как удостовериться, что это вранье? Не он обязан доказывать, что живет не на краденые деньги, а мы – что он их украл.

– Ясно. И что вы предлагаете?

– Сенталло сам поедет к Шаубу и попробует его разговорить. Возможно, увидев человека, который, по его мнению, сидит в тюрьме, Шауб растеряется, струсит и чтобы самому выйти сухим из воды, выложит, кто затеял всю аферу?

– Но Людовик очень крупно рискует…

– Он согласился рискнуть, понимая, что иначе мы ничего не добьемся.

– Вы будете его сопровождать?

– Нет. Шауба уже наверняка предупредили, что кто-то приходил, и он должен держаться настороже, так что, увидев несколько человек, просто удерет, если, конечно, и в самом деле чувствует за собой вину… Сенталло обещал мне не прибегать к насилию. Его задача – разобраться, откуда ветер дует. Если Людовик почувствует, что у Шауба совесть нечиста, тут в игру вступим мы и, установив за домом круглосуточное наблюдение, нагоним такого страху, что Шауб начнет делать ошибки. Тогда-то мы его и накроем. И, клянусь вам, он у меня заговорит!

Когда Шмиттер ушел от Сенталло и его друзей, в доме царило самое оптимистическое настроение, поскольку управляющий персоналом банка Линденман, взбодрившись от рюмки «Кирша»[6], который Эдит подала к кофе, в радужных тонах описал будущую церемонию по случаю возвращения Людовика в банк, торжественные извинения дирекции и все прочее.

Сенталло в тот вечер заснул с легкой душой. Он и в самом деле уверовал, что полоса невезения кончилась и, как только воров посадят под замок, он с Эдит и маленьким Куртом заживут, как все порядочные обыватели Люцерна.

ГЛАВА IX

На лампердингенской дороге Сенталло снова увидел дорожного рабочего. За день тот почти не сдвинулся с места. Они поздоровались, как давние приятели. Рабочий распрямил спину и, выплюнув длинную струю жевательного табака, спросил:

– Опять Шауба ищете?

– Да, ведь вчера его не было.

– И я вам так и сказал.

– Надеюсь, сегодня у меня больше шансов увидеть Шауба?

– Возможно… Я тут с утра и не видел, чтобы он куда-то уехал.

У дома Шауба Людовик замедлил шаг, в последний раз повторяя про себя назидания инспектора: главное – сохранять спокойствие во что бы то ни стало. Сенталло шел исключительно на разведку. Нельзя намекать Шаубу, что он подозревает о его участии в ограблении. И пугать надо не столько словами, сколько недомолвками. Если Людовик хорошо справится с ролью, после его ухода Шауб почти наверняка бросится звонить своему сообщнику (или сообщникам), а то и сам поспешит в Люцерн. Тогда Сенталло должен пойти следом и предупредить полицейского в штатском – тот с газетой в руках будет ждать на перекрестке Гундольдингенштрассе и продолжит слежку за Шаубом.

Домик выглядел очень кокетливо, хотя и был невелик – как раз то, что надо пожилой парс, чьей единственной заботой стал уход за цветами. Тщательно подметенные дорожки и окруженные глазурованной плиткой клумбы свидетельствовали, что садик, по-видимому, возделывали с большой любовью. Людовик толкнул деревянную калитку, выкрашенную в светло-желтый цвет с ярко-красными углами и поперечинами, и тут же альпийский колокольчик прозвенел веселую песенку. Дверь коттеджа открылась, и на крыльцо вышел мужчина – Людовик сразу его узнал. Приложив к глазам сложенную козырьком руку, Шауб попытался разглядеть гостя, а потом стал ждать, пока тот подойдет поближе.

– Господин Рудольф Шауб, не так ли? – спросил Людовик, когда их разделяли лишь три ступеньки крыльца.

– Да. А в чем дело?

– Я бы хотел с вами поговорить.

– О чем?

– Насчет одной старой истории…

– Вот как?

Шауб, по-видимому, колебался.

– Это вы заходили вчера?

– Да.

– Ну ладно, входите…

Следом за хозяином дома Сенталло вошел в просторную гостиную – имитация камина придавала ей деревенский вид. У стены под окном стоял стол, накрытый скатертью в цветочек. Шауб указал гостю на стул.

– Садитесь, – любезно предложил он.

А сам устроился напротив, разглядывая ярко освещенное лицо Людовика и, очевидно, роясь в памяти.

– Странно… Вроде бы я вас хорошо знаю, и все-таки никак не могу вспомнить имя…

– Вы меня и в самом деле отлично знаете, Шауб, но только, по-вашему, я сейчас должен быть очень далеко отсюда. Поэтому-то мое имя даже не приходит вам в голову.

– Далеко?

– В тюрьме.

Шауб привскочил со стула, но тут же снова сел.

– Черт возьми! – выдохнул он. – Это ж Сенталло!… Людовик Сенталло. Ну и ну! Так вы больше не за решеткой?

– Как видите! Нет, не беспокойтесь, я вовсе не сбежал оттуда.

– Каким же образом вышло, что вы…

– Разгуливаю на свободе? А меня отпустили.

– Господи Боже, но это просто невероятно!

– Ошибаетесь! Пересмотрев мое досье, умные люди сообразили, что с моим осуждением не в меру поторопились и не исключено, что, в конечном счете, я не так уж виновен в краже, за которую схлопотал семь лет тюрьмы.

– Вот это да! А вы, как я погляжу, ловкач!

– Вы думаете?

– Черт! Между нами говоря, всего два года за решеткой – не такая уж большая плата за этакий лакомый кусок, а?

– Так, по-вашему, банк ограбил я?

– А кто же еще?