Ловушка для простака

– То есть как это: зачем? Да чтобы пожить в свое удовольствие, оказавшись на свободе!

– И вместо этого, господин комиссар, Людовик начинает убивать кого ни попадя, как будто только и мечтает вернуться за решетку до конца своих дней?

– Вы действуете мне на нервы, Вертретер! В конце концов, может, ваш приятель и в самом деле псих?

– Возможно, но возможно также, что он не виновен.

– Что за чушь!

– Быть может, вы позволите мне изложить вам свою точку зрения, господин комиссар?

– Терять нам особенно нечего… но Сенталло тем временем может удрать…

– Я уверен, что нет. Впрочем, давайте проверим…

Инспектор позвонил домой, и Людовик тотчас же снял трубку.

– Это вы, Сенталло? Да-да, я в курсе… Полиция вас разыскивает. Вас приказано немедленно арестовать. Стало быть, не высовывайте из моего дома носу, пока я не вернусь, ясно? Разумеется, я не считаю вас убийцей, иначе вы уже сидели бы тут в наручниках. Не волнуйтесь и ждите, я попробую все уладить. До скорого…

Вертретер повесил трубку.

– Как видите, господин комиссар, Людовик мирно поджидает меня дома. Неужели преступник побежал бы прятаться в дом инспектора полиции?

– А куда же еще ему, по-вашему, деваться?

– Швейцария не так уж велика, и, если бы Людовик в самом деле украл деньги, запросто мог бы сбежать за границу. И ему еще вполне хватило бы на безбедное житье.

– Ага, раз не уехал – значит, невиновен! Знаю я эти песни! Но, черт возьми, коли ваш протеже – невинный агнец, объясните, почему, стоит ему куда-то пойти, как там совершается преступление!

– Этого я не могу сделать… по крайней мере пока…

– И вы воображаете, что там, наверху, удовлетворятся подобный ответом?

– Господин комиссар, я не особенно верю в возможность заведомо дурацких поступков. Меж тем, со стороны Сенталло убить любимую женщину, потом Оттингера, которого он, в сущности, не знал, и наконец Шауба, о чьем существовании и думать забыл, выглядит просто по-идиотски!

– Преступление – всегда глупость.

– В конечном счете – разумеется, но не в тот момент, когда человек его совершает. Убийство Мины, Оттингера и Шауба не только не приносило Сенталло никакой выгоды, но, напротив, даже в глазах самого ограниченного полицейского выставляло преступником. Такое поведение совершенно не вяжется с образом человека достаточно ловкого, чтобы придумать целый роман и таким образом ограбить фургон денег, отвести от себя подозрения судей. Сенталло – либо хитрец, либо кретин, но никак ни то и другое сразу!

– Вы слишком много рассуждаете, Вертретер!

– Позвольте заметить вам, господин комиссар, что люди нашей профессии часто рассуждают недостаточно, и это очень обидно.

– Какие же вы сделали выводы, господин Мыслитель?

– Кто-то пытается изобразить Сенталло преступником, чтобы отделаться от него раз и навсегда.

– Угу! И почему же этот неизвестный господин, с такой легкостью убивающий других, не занялся самим Сенталло? Это было бы куда проще и уж наверняка избавило его от вашего приятеля. А главное, сам бы он управился гораздо быстрее, чем мы…

– Чего не понимаю – того не понимаю, господин комиссар. И у меня складывается такое впечатление, что, доберись мы до смысла этой кажущейся нелепости, разрешили бы сразу все проблемы.

– К несчастью, ни вы, ни я сделать этого не можем. Так что отправим Сенталло за решетку, предъявив ему достаточно убедительное обвинение в трех убийствах, или закроем глаза и дадим возможность проверить силу рук на других мирных гражданах старого доброго Люцерна?

– Оставить Людовика на свободе – значит допустить насильственную смерть еще нескольких человек…

– Ага, так вы все-таки с этим согласны?

– Но арестовать его – это признать, что женщину и двух мужчин убили совершенно напрасно. И мы ни на шаг не продвинемся в нашем расследовании, господин комиссар.

– Возможно, зато мы сможем спать спокойно.

– Не слишком ли дорогая цена? И в таком случае, господин комиссар, надеюсь, вы примете мою отставку?

– Ну, конечно! И я один останусь расхлебывать заваренную вами кашу, да?

– Я готов целиком и полностью взять ответственность на себя!

– Здесь я один за все отвечаю, Вертретер! А вы действуете мне на нервы! И даже не представляете, до какой степени! Ибо, представьте себе, господин инспектор, у меня тоже есть совесть, и мне не больше вашего хочется сажать невиновных в тюрьму! Но еще меньше мне по вкусу взваливать на ту же совесть бремя смертей, которые я мог бы предотвратить!

– Так что нам делать?

– Откуда мне знать? Вы со своей щепетильностью отравляете мне жизнь. Слушайте, Вертретер, я попытаюсь замять дело Шауба, во всяком случае, подвесить… хотя бы на три дня. Сейчас вечер среды. Если в субботу в это же время вы не явитесь сюда и не представите мне не только доказательства невиновности Сенталло, но и имя того, кто совершил все эти преступления, клянусь, ваш Людовик проведет ночь в тюрьме, а сами вы навсегда распрощаетесь с полицией! Готовы заключить такой договор?

Вертретер пожал плечами.

– Как будто у меня есть выбор!

– Тогда – за работу, да поживее! И постарайтесь, чтобы эта отсрочка не позволила Сенталло совершить новые зловещие подвиги!