Ловушка для птички (СИ)

Я растерянно моргаю и развожу руки в стороны. Мы обнимается. На миг я даже перестаю дрожать, задумываясь над смыслом этого действия. Такие объятия с разрешения означают, что мы теперь друзья?

Дружить с ним я не готова. Меня от его близости в такой адовый жар бросает, что хочется содрать с себя костюмчик. Изнутри я горю и полыхаю, при этом меня потряхивает и это заметно.

— Замерзла? — урчит он тем самым голосом, от которого меня плавит.

Одновременно с вопросом начинает водить рукой между лопаток, и я киваю, чтобы продлить этот сладкий момент. Мне жарко, но да — я замерзла, давай согрей меня. Все же логично: я только что прилетела из теплой страны, у меня акклиматизация.

— Очень, — шепчу с придыханием, — В твоем номере было теплей.

Он громко выдыхает и прижимает меня так крепко, что косточки хрустят. Его дыхание учащается, мое пытается догнать.

— Это неожиданно. То, что ты здесь, и эта папка… — говорит, слегка растягивая слова, — Я немного шокирован, но мне приятно, — звучит искренне, — Фильм о доче такой трогательный. А твой текстовой файл, — он делает длинную паузу, проводит рукой по моим волосам…Я напрягаюсь. — Это смело — дать мне прочитать его.

Его руки становятся нежнее. Теперь я обнимаю сильней.

— Хочу, чтобы ты мне доверял, — признаюсь, утыкаясь носом в его плечо.

Обнявшись, говорить такие слова как будто легче.

— Сама-то доверяешь мне?

Он слегка сжимает шею, вынуждая меня посмотреть вверх.

Наши глаза стыкуются и замыкаются. Воздух трещит от напряжения, искры летят. Ток проходит сквозь него и несется по моим венам. Мы замкнутая электрическая цепь, мы питаем и заряжаем друг друга. Эту связь ни один из нас не в силах разорвать.

Друзьями нам не стать. Это красноречиво утверждает его эрекция и подтверждает моя реакция на нее. Тело словно сотнями тысяч раскаленных стрел пронзает.

Сейчас он чуть склонится и поцелует, а дальше… Дальше будет крышесносный секс. Другого с ним не бывает.

Не глядя, бросаю на кровать планшет, который держала в руке, и льну к Никите. Ловлю губами его дыхание, прикрываю глаза…

— Па-па, пр-риесай усе савтр-ра! У меня есть уникор-рнио…

Писклявый голосок дочери из планшета действует подобно ледяному душу. Я вздрагиваю и отпрыгиваю от Ника и только потом оборачиваюсь и смотрю на айпад, из которого вещает Николь.

— Ты его не заблокировал? — догадываюсь, прижимая руки в груди, из которой вот-вот выпрыгнет сердце. В ответ Никита начинает ржать. — Эй, что смешного? Я испугалась!

— Представь, доча реально заходит в нашу спальню, а мы… — он заговорщицки прищуривается и качает головой, — …мы в том самом окне…

— Дурак! — толкаю его в грудь и тоже смеюсь, — Там что, замка на двери нет?

— Есть, конечно, — усмехается. — Будем закрываться. Ты так мощно испугалась!

Я цокаю языком и закатываю глаза. Шутник, блин, нашелся.

Стоп! Он сказал «в нашу спальню»?

Пока я вспоминаю, как именно сказал Никита, он ставит видео на паузу.

— Николь хорошо разговаривает для своего возраста. Не все буквы выговаривает, но изъясняется круто.

— Ага, болтушка. Вся в отца! — не упускаю возможности подколоть. — И шутница такая же!

— Мне не терпится поближе познакомиться с ней. Знаешь, оказалось, что она мой единственный ребенок…

Он откладывает айпад и с силой проводит пальцами по лбу.

— Знаю, — говорю уверенно и, естественно, вижу на его лице недоумение.

От недавнего романтизма не осталось и следа. Мы вернулись к малоприятному разговору о прошлом.

— Ты знаешь, что Шурик не мой? — в ответ я киваю. — Но как?

— Поняла, когда заполняла больничную анкету. По группе крови. Уверена, Юля подделала тест.

Недоумение в его глазах множится.

— Знала и молчала? Да что ж такое, — он шумно выдыхает и встает, опять трет лоб, — Сколько еще секретов ты хранишь от меня?!

— Мои давно закончились, этот был не мой.

— Все вокруг знали и все молчали, — он кривится, во взгляде разочарование. — Хер с ними — со всеми, но ты… Почему ты?!

— В больнице это было неуместно, потом я хотела, но…

Ник идет к двери, я за ним.

— …Начать надо было с себя, а я боялась. Все запуталось!

— Не узнай я о Николь случайно, ты молчала бы и дальше.

Он не спрашивает — выдает за факт. А я не согласна и отчаянно мотаю головой:

— Нет! Ни за что! Между нами все изменилось и я как раз собиралась…

— Ладно, Соня, — отмахивается, — Я понял.

Он выходит.

Стою посреди номера и закипаю. Ну уж нет! Я не позволю этой крысе Юльке еще раз разлучить нас!

Решительно направляюсь к его номеру и тарабаню в дверь. Он открывает сразу. Смотрит исподлобья.

— Я хочу… — начинаю и тут же запинаюсь. Потому что я поклялась себе никогда ему не врать, а честно озвучить свои хотелки мне слабо, — Чаю хочу горячего! Я замерзла, а у тебя вон чайник есть.

Гордиевский делает резковатый жест рукой, предлагая войти и уходит в спальню, прихватив с собой ноутбук. Разговаривать он не настроен.

Я наливаю чай и плетусь на знакомый диван. Буду тут сидеть, пока этот псих не успокоится. Ставлю чашку на столик и закутываюсь в плед. Жду, когда терпкая невкусная жижа немного остынет. Спустя пять минут незаметно сползаю головой на подлокотник и засыпаю.

Глава 34