Ловушка для птички (СИ)

— Врёшь! — разворачиваюсь и толкаю его. — Если ты вошел позже, я должна была увидеть, как открывается дверь. Ты вошел следом! Зачем выключил свет? Кайфуешь, когда издеваешься надо мной? Садист!

Не замечаю, с какой именно фразы начинаю наотмашь лупить его по рукам, плечам, груди… По лицу не попадаю — уворачивается, гад!

— Прекрати драться! — вроде бы угрожает, а сам ржёт.

Ловит руки и разворачивает спиной к себе. Берёт в захват, легонько хлопает по попе и подталкивает к лестнице.

— Да я убью тебя! — кричу почти всерьёз.

Пытаюсь обернуться, вынужденно переставляя ноги и поднимаясь, все пятнадцать ступенек из гаража до первого этажа извиваюсь и визжу. Реально хочу покалечить этого гада. Руки так и чешутся залепить ему пощёчину. Смачную такую, с треском! Только сейчас понимаю, что все три года об этом мечтала.

Но руки мои в капкане, и ногами получается двигать исключительно вперед. Гордиевский привалился всем телом сзади и толкает вверх по ступеням. При этом нагло лапает и притирается пахом.

— Прекрати меня трогать! — прикрикиваю.

— И не подумаю, — огрызается. — Буду делать с тобой, что хочу!

— Хрена с два! — ору на полном серьезе.

В кухне он меня отпускает и убегает в гостиную.

Хватаю первое, что попадается под руку — держатель для бумажных полотенец — и швыряю в него. Не попадаю. Следом летит папка с проектом. Тоже мимо. А вот банка «Кока-колы» влетает этому придурку в колено. Продолжая ржать, он на одной ноге допрыгивает до дивана, снимает с него огромную подушку и ставит перед собой в качестве преграды.

— На меня напала бешеная дизайнерша, я вынужден защищаться! — выкрикивает, корча из себя воина.

Встаю напротив. Руки в боки, взгляд суровый.

— Хватит кривляться, клоун! Ты хоть понимаешь, что я пережила за эти минуты?

— Сонь, я не выключал свет! Честное слово. Это автоматика. Ты сама врубила временное освещение. Там две клавиши, у левой таймер ровно на минуту, — садится на диван, подушку отбрасывает. — Ты же знаешь, у меня нет привычки обманывать.

— Ты изменился за эти три года!

— Я не вру.

— Объясни тогда, почему ты там молчал? Видел, что я в шоке, и ничего не делал!

— Не видел, а слышал. Ты сама с собой разговаривала. Кстати, кто и что никогда не узнает? Речь обо мне?

— Не о тебе! Ты вообще ни при чем! — отвечаю излишне эмоционально.

Никита считывает, что задергалась.

— Обо мне, значит. Всегда вижу, когда ты пытаешься отбрехаться, врушка, — улыбается. — Предлагаю мир! Больше не спорим и ничего не выясняем, не обзываемся и не дерёмся.

— Что же тогда делаем? — спрашиваю с издевкой.

Сложно даже представить, что когда-нибудь мы сможем нормально общаться.

Гордиевский меняет тактику и открыто предлагает мир. Звучит обнадеживающе, но я не верю в его бескорыстность.

— Ты предлагаешь мир в обмен на что?

— А разве непонятно?

Он выжидающе смотрит на меня. Я стойко держу этот пронизывающий взгляд. Ещё как понятно.

— Повторюсь: мне неинтересно быть твоей любовницей, — чеканю каждое слово.

— Скоро твоё мнение изменится. Есть один способ…

— О боги! — я не выдерживаю и вскидываю руки к небесам. — Что же это? Шантаж? Угрозы? Или ты решил, что меня можно купить?

— Влюбить, — исправляет. — Я решил, что тебя нужно влюбить.

Дыхание перехватывает от такого заявления. Ну и наглец! Прямой как палка.

— Боюсь, что это невозможно.

— А ты не бойся. Ты доверься и перестань от меня бегать.

— Ты берёшь меня в плен, закрываешь в своём доме и предлагаешь доверять? — на всякий случай переспрашиваю. Кивает. — Может, тогда хотя бы телефон вернешь? Возможно, с ним мне станет легче доверять. Если ты помнишь, у меня маленькая дочь. Я волнуюсь и хочу быть на связи. Мало ли что…

— Эту проблему я решу, — говорит и что-то быстро печатает в своем телефоне. — Сделано! Можешь спать спокойно. Ну или не спать, — улыбается и показывает экран.

Я неспешно подхожу и присаживаюсь рядом. Смотрю, что там написано, и ладонью закрываю рот, подавляя возглас.

«Мария, доброй ночи. Прошу прощения, что поздно. Вынужденно. София потеряла свой телефон и беспокоится, что вы не сможете с ней связаться. Мы вместе, в случае чего можно звонить мне. Гордиевский Н.»

Читаю и глазам своим не верю. Он написал это Маше? В час ночи?!

Выхватываю из его рук телефон и собираюсь удалить сообщение, но вижу, что она уже прочла и печатает ответ.

«Все поняла, Никита. Пожалуйста, передайте Софии, что у нас все хорошо».

В конце два улыбающихся смайлика.

У меня глаза на лоб лезут. Почему она так спокойно отреагировала и обратилась к нему по имени?

— А скажи мне, Гордиевский Н, давно ли ты общаешься с моей начальницей? — спрашиваю и в глаза ему смотрю.

Интуиция подсказывает, что меня водят за нос.

— Около месяца, может, чуть дольше. А что? — он уверенно держит мой пытливый взгляд.

— Ничего. Спасибо за откровенность, — натянуто улыбаюсь.

Не нравится мне новость, что Мария была в курсе, кто наш «таинственный» заказчик. Знала, кого я увижу на вилле, и не сказала. Мало того, именно на эти даты организовала поездку моей мамы и Николь, намеренно оставив меня одну. Еще и приодеться советовала на встречу.