Ловушка для птички (СИ)

Чувствую себя объектом всемирного заговора. Должна признаться, чувство это неприятное.

Никита разглядывает меня. Сидит совсем рядом и пялится на губы и шею. Потом на вздымающуюся от возмущения и обиды грудь. На торчащие из-под платья коленки, которые я пытаюсь прикрыть ладонями.

— Ты предлагал лечь спать, — напоминаю и встаю. — Я воспользуюсь предложением. К девяти мне нужно быть в офисе. Надеюсь, утром ты освободишь меня из плена и вернешь машину и телефон…

— Посмотрю на твое поведение.

— Никит, если ты ожидаешь чего-то определенного — просто скажи: что означает это твоё «доверься»?..

Он вопросительно ведет бровью.

— …Сделать тебе минет или ты настроен потрахаться? Как думаешь, после чего мне станет легче тебе доверять?

Его глаза недобро вспыхивают. Машинально делаю шаг назад. Зачем я это ляпнула?

Это была шутка. Просто неудачная шутка. Но я не успеваю об этом сказать.

— На все согласна? — смотрит с вызовом и встает. — А трахать могу куда захочу?

Возмущенно выкатываю глаза и открываю рот, чтобы послать куда подальше, но хочется настолько далеко, что не могу подобрать слов.

— Ты стал невыносимым, Гордиевский! Наглой, беспринципной сволочью! — выдаю и отхожу на несколько шагов.

— А ты — бесячей стервой, София Соловей! — наступает.

— Предлагал перемирие, а сам оскорбляешь, — отступаю дальше.

— Беру пример с тебя, — догоняет. — Какого чёрта ты постоянно меня провоцируешь?!

Мы вернулись к бессмысленному общению обвинениями. Пятиться некуда — дальше лестница на второй этаж. Никита уже дышит мне в лицо. Что дальше? Драка или безудержный секс? Ни один из этих вариантов меня не устаивает.

— Прости, Никита, но для меня это все слишком! — выдаю в сердцах и в отчаянии взмахиваю руками. — Моя жизнь только начала налаживаться. Но появляешься ты, запираешь меня в своем доме и раскачиваешь. Я становлюсь неадекватной!

— Так плохо, когда я рядом?

— Еще недавно я надеялась, что мы больше никогда не встретимся.

— Ненавидишь? — спрашивает серьезно.

— Нет. Не знаю! Может быть… Мне было адски больно тогда, понимаешь?

Совершенно не к месту меня пробивает на откровения.

— Думаешь, мне не было? Да я чувствовал себя последним дерьмом на планете! Бухал беспросветно и выл от бессилия, — шумно тянет в себя воздух. — А ты в это время замуж собиралась, как оказалось.

— Но ты ведь тоже женился! Не в армию ушел, не на войну, не в аварию попал и не в коме лежал… Я должна была ждать тебя в той комнате с окном на океан? Это глупо, Никита. Всё закончилось тогда, в той комнате. Ничего не осталось. Ни-че-го!

Его взгляд стремительно тухнет.

— Иди спать, Соня, — произносит и кривится, словно болит где-то.

Я коротко киваю и разворачиваюсь к лестнице. Неожиданно его пальцы обхватывают мою руку чуть выше локтя. Замираю.

— Совсем ничего? — спрашивает потухшим голосом.

Секундная пауза.

— Спокойной ночи, — произношу, не оборачиваясь.

— И тебе, — отпускает мою руку.

Он идет в кухню, а я быстро поднимаюсь и закрываюсь в ванной. На всю включаю воду в душевой, хватаю с полки полотенце и утыкаюсь в него лицом. Хочется орать что есть силы, но я зажимаюсь и терплю. Не плачу.

Такой короткий разговор, а столько боли всколыхнул. Нельзя нам оголять души — не разгребём потом то, что вскроется.

Долго стою под прохладной водой. Психолог научила меня нескольким техникам дыхания, и я вовремя о них вспоминаю. Дышу и немного успокаиваюсь.

Закутавшись в полотенце, бреду в уже знакомую кровать.

В комнате свежо, пахнет морем и почему-то жасмином, который давно отцвел. В этом доме даже запахи неадекватные. Тяжелая затяжная галлюцинация. Не дом, а дурдом какой-то!

Прикрываю окно. Ветерок из него задувает прохладный, на утро обещали дождь.

Залезаю под одеяло и сжимаюсь. Надо как-то переспать эту ночь, а завтра все изменится. Прилетит его жена с сыном, вечером они пойдут на вечеринку к друзьям. Он отвлечется и остынет, ему станет не до меня. А потом я улечу к Николь.

Нам нельзя сближаться.

____________

[1] Mierda — (с испанского) дерьмо

Глава 15

Принять и отпустить. Не думать о нём, не вспоминать

Я начинаю привыкать спать в его постели. Засыпаю быстро и сплю спокойно до тех пор, пока в мой выстраданный сон не пробирается хозяин спальни. Последние дни его было так много, что подсознание привыкло и не хочет с ним расставаться. Тем более во сне наше общение приятнее, чем наяву.

Сон невероятно чувственный, сотканный из интимного шепота и нежных прикосновений. Я не вижу Никиту, но его руки, губы и дыхание осязаю всем телом.

Он гладит меня. Проводит ладонью по волосам, трогает шею, ключицы, плечи… Берет за руку. Теплыми губами прижимается к запястью, затем медленно скользит выше и целует ложбинку локтевого сгиба. Это фантастически приятно.

Раскисаю от его поцелуев, как сдобная булочка в молоке. Тело становится легким, почти невесомым. Оно тонет в облаке блаженства, пока сознание дремлет.

Его губы пробираются выше. Ставят теплые отметины на предплечьях и ключицах, долго ласкают шею, водят по скуле и легонько прихватывают мочку уха. Слышу его частое дыхание, и низ живота тяжелеет.