Ловушка для птиц

Ника была типичным андрогином, или выдающимся андрогином, намба ван в своем классе. Какая тут к чертям Вероника Альбертовна Шорникова 1989 года рождения? На кой ляд вообще сверхлюдям паспорта? Примерно об этом думал Брагин, пожирая глазами лицо Ники Селейро. А еще о том, что отмени она аватарки с собаками и полярниками и пристегни вместо них свое собственное лицо – количество подписчиков не то что утроилось бы – удесятерилось. И счет пошел бы на миллионы, и сам Брагин подписался бы. В первых рядах. Специально завел бы себе аккаунт – и подписался.

Была еще одна особенность – татуировки.

То, что следователь издали ошибочно принял за блузку, при ближайшем рассмотрении оказалось татуировками. А вся одежда на Нике Селейро состояла из джинсов и кожаной жилетки. И уже из-под жилетки выскальзывали все эти птицы, цветы, листья, водопады и клинки. И иероглифы, и арабская вязь, и скандинавские руны. Татуировки покрывали руки Селейро и часть шеи – с правой стороны. И часть лица – тоже с правой. Оттого и казалось, что Ника Селейро – охотник, сидящий в засаде. Или львица, сидящая в засаде. А само лицо – ловушка.

Не стоит ему доверять.

– …Насмотрелись? – спросила Ника Селейро, коротко улыбнувшись.

– Эм-м…

– У вас пять минут. Потом я вернусь к клиенту. Его время уже оплачено. В отличие от вашего.

Что ж, условия здесь диктует она. И Брагину придется играть по ее правилам.

– Хорошо. Постараюсь уложиться. Меня зовут Брагин Сергей Валентинович. Я следователь…

– Давайте этим и обойдемся.

– Не хотите взглянуть на удостоверение?

– Я в них не разбираюсь. Что вас интересует?

Никаких эмоций – ни любопытства, ни страха, ни настороженности. И лишь синева глаз стала еще бестрепетнее, еще нестерпимее.

Завороженный татуированной волной, омывающей лоб и правую бровь Ники Селейро, Брагин достал из папки фотографию карпов кои и протянул их девушке.

– Ваша работа?

– Моя, – едва скользнув взглядом по снимку, сказала она.

– Меня интересует девушка, которой вы сделали эту татуировку. Расскажите о ней.

– А это была девушка? – Волна над бровью приподнялась.

– Вы не помните?

– Я помню татуировку. Этого достаточно.

– Ну, хорошо. – Брагин попытался зайти с другого конца. – Обстоятельства, при которых вы делали это тату… Они сохранились в памяти?

– Ничего такого, что заслуживает внимания. Иначе бы я запомнила.

– Вы же понимаете, я пришел не просто так.

– Никто не приходит сюда просто так.

Серфер из тебя неважный, Валентиныч, –  подумал Брагин, того и гляди волна накроет с головой, утопив надежду хоть немного продвинуться в деле Неизвестной из автобуса.

– Эта девушка убита, Ника. Зарезана в автобусе несколько дней назад.

Никакого просвета в холодной синеве. Хоть бы дельфины появились. Или акулы, черт с ними! Или синие киты.

– Кому я должна посочувствовать? Вам или этой несчастной?

– Убийство – серьезная вещь. Несправедливая. Я надеюсь на помощь. Любая деталь будет ценна…

– На свете полно несправедливых вещей и без убийства.

– Любая подробность, даже самая незначительная, – продолжал гнуть свое Брагин.

– Я делала эту татуировку в октябре. Пятнадцатого или шестнадцатого.

Ну вот, пошли дела кое-как!..

– Не проще ли посмотреть в записях? Вы ведете записи?

– Нет.

– Как же вы связываетесь с клиентами? Назначаете им время? А сами татуировки? Их ведь нужно обсудить. Сделать предварительный эскиз. Так, кажется, это называется?

– Это называется флэш. Но дело в том, что я работаю без предварительных эскизов.

– Такое возможно? – удивился Брагин.

– В моем случае – да. Фрихэнд.

– Что?

– Я должна перевести это с английского?

– Э-э… Свободная рука. Я понял. В общих чертах. Но хотелось бы еще понять, как это выглядит.

Губы Ники снова сложились в усмешку, на этот раз – снисходительную.

– Как вариации на тему. Клиент описывает то, что хотел бы увидеть. Я претворяю его фантазии в жизнь. Вот и все.

– Так просто?

– Не так просто. Сложнее, чем вы думаете. На грани гениальности.

В том, как ослепительно сияющий андрогин произнес это, не чувствовалось даже намека на иронию или самоиронию. Ника Селейро была полностью убеждена в том, что гениальна. Но самое удивительное, что и Брагин мгновенно оказался на ее стороне. В зыбком и невероятно притягательном мире цветов, птиц и изречений, нанесенных на дамасскую сталь. Самую настоящую, несмотря на то что это была всего лишь проекция на коже.

– Та девушка… Она попросила вас набить именно этих рыбок? Описала их?

– Нет. – Волна снова занесла свой хищный гребень над бровью Селейро. – Погодите. Она была из особенных клиентов. Иных.

– Иных? – Теперь уже и Брагин приподнял бровь.

– Иные, да. Они не просят о чем-то конкретном. Они хотят воспроизвести эмоцию. Или состояние.

– Эмоции проходят. Состояния меняются. А татуировка остается надолго, если не навсегда. Я не прав?

– Мне все равно, что будет с иными потом. Это – не моя история.

– А если они придут снова? Есть же такая практика… Э-э… Делать из старых тату новые…