Ловушка для стервы

Когда дело касалось денег, Мила из барышни, у которой из-за романтических отношений закружилась головка, превращалась вдруг в расчетливую бизнес-леди. Вот и сейчас. Нужно немедленно помириться с Катюхой, иначе их игры в «войнушку» заведут так далеко, что и костей не соберешь на этом поле брани за отстаивание сомнительных побед и регалий. К тому же новые проекты и чужие неизведанные тайны не дают покоя, и именно Катюхин отец — главный источник любой интересующей Милу информации. Будь то фондовый рынок, выгодные и многообещающие инвестиции, или чья-то личная жизнь, на которой также можно неплохо заработать.

Мила прокрутила в голове всевозможные сценарии оправдательных речей, хотя знала, что ей совсем не нужно ни к чему готовиться, так как она обладала поразительными способностями выкручиваться из любой трудной ситуации с помощью таланта убеждения кого угодно в чем угодно.

Машина подкатила к воротам, которые тут же открылись, позволяя беспрепятственно подъехать к дому среди живописных декоративных экзотических деревьев, цветущих кустарников и множества всевозможных клумб с яркими цветами, заполняющими, казалось, весь воздух вокруг ароматными и пряными запахами. И все-таки наибольшую красоту создавали красавицы-березы, распустившие кудрявые развевающиеся на ветру гривы до самой зелени травы, больше похожей на яркий персидский крупноворсистый ковер.

Сам дом с белоснежными колоннами и балконами поражал вычурностью. Но особенно Милу коробил розовый оттенок стен, который снова навевал мысли о том, что Катюхе пора перекрашиваться в блондинку. «А ворота-то мне открыли, — думала Мила. — Хороша бы я была, если бы пришлось лезть через забор!»

Мила вышла из машины и направилась к дому. По приветствию охранника, распахнувшего перед ней огромную тяжелую двухстворчатую дверь с золочеными ручками, поняла, что приказа не впускать ее в дом он не получал.

Все сомнения мигом улетучились, и в роскошный холл Мила ступила уверенной походкой и с гордо поднятой головой. Легко взбежала по лестнице на второй этаж и без стука влетела в комнату Катюхи.

При неожиданном появлении обидчицы Катюха вскочила с кресла и выронила шкатулку, которую держала на коленях. Драгоценности рассыпались у ее ног, но она, пораженная наглостью подруги, посмевшей явиться к ней после случившегося, их словно не замечала. Стояла, гордо вскинув голову и еле сдерживая возмущение, отчего ее изящные ноздри благородного происхождения трепетали, а тонкие длинные пальцы нервно теребили кружева роскошного розового пеньюара. Она усиленно делала вид, что не может поверить в то, как эта наглая особа отважилась прийти к ней после совершенно чудовищной истории, превратившейся в предмет обсуждения не только персон великосветского мира, но всех кому не лень.

Но даже те, кому и лень, также не обошли ее вниманием. Казалось, не было ни одного человека, который остался бы равнодушным к подобному — прямо скажем безобразному — действу, случившемуся в роскошном мире богатых и знаменитых.

— Да как ты только посмела сюда явиться?! — наконец вышла из ступора Катюха, покрываясь красными пятнами ненависти. — Немедленно пошла вон отсюда! Чтоб глаза мои тебя больше никогда не видели!.. Что ты застыла? Может, мне охрану позвать? Они живо тебя вытолкают. Вон, вон отсюда! — чуть не топала она ногами.

— Катюха, привет! — как ни в чем не бывало начала оправдательную речь Мила, не обращая внимания на взбеленившуюся подругу. — Слушай, я так больше не могу. Вся извелась уже. Просто места себе не нахожу от переживаний, что мы с тобой поссорились.

— И это ты называешь — «поссорились»?! — еще больше возмутилась Катюха. — Да ты налетела на меня ни с того ни с сего как ненормальная, схватила за волосы и начала пинать ногами, причем молча, ничего не объясняя. И это, по-твоему, поссорились?! Ну знаешь! Я, конечно, догадывалась, что ты с головой не дружишь, но чтобы до такой степени! Вон! Пошла отсюда вон! И я больше не желаю ни говорить с тобой, ни тем более видеть тебя. Между нами все кончено! — И она решительно направилась к двери, видимо, чтобы вызвать охрану.

Мила тут же преградила ей путь и бросилась со слезами и объятиями к Катюхе.

— Не могу больше ничего от тебя скрывать, — рыдала Мила, обняв подругу и склонив голову к ее плечу. — Давай мириться! Иначе я натворю какие-нибудь глупости, и тебе же потом будет больно, что ты меня не простила. — Мила сквозь слезы посмотрела прямо в глаза Катюхе. — Выбирай, что тебе больше нравится: снотворные таблетки, газовая духовка или мышьяк. Это самые женские виды самоубийства. Я приму то наказание, которое выберешь для меня ты.

— Ты сумасшедшая! Убирайся из моего дома и делай с собой все, что тебе заблагорассудится. А меня оставь наконец в покое! — кричала Катюха, не обращая внимания на угрозы и отталкивая теперь уже бывшую подругу. — Все, я иду за охраной.