Ловушка для ведьмы (ЛП)

Спасатели радостно зааплодировали.

– Молодцы! – завопила Сторм. – Чуть не затрахали друг друга до смерти.

Глава 33

– А ТЫ думал, это я острая на язык, – сказала Хармони. – Однако есть и положительный момент: нигде поблизости не видно команды репортеров из вечерних новостей.

– Нам нужны одеяла! – крикнул Кинг, и несколько теплых пледов упало на них с Хармони.

Смех спасателей стал тише.

– Они ушли? – спросила Хармони.

– Ага. Идут через депо.

– Слава Богине. – Вместе с Пэкстоном они сбросили с себя кружевной балдахин и обломки прикроватных столбиков. – Сейчас я ка-а-ак потянусь!… – предупредила Хармони, поднимаясь на ноги. – Охх… Ааай… Как же все болит!

– А я уже в который раз получаю по одному и тому же месту, – пожаловался Пэкстон, изогнувшись и потирая зад.

– Зато другие места у тебя в полном порядке.

Кинг опрокинул ее на себя, обхватив за талию:

– У тебя еще остались силы?

– Издеваешься?!

В ответ послышался разочарованный стон.

– Вообще-то я о другом. Хочу выбросить матрас и пружинный блок в мусорный контейнер. Придется меньше объяснять, когда рабочие начнут чинить дверь в депо.

– Ну так потом они увидят матрас в контейнере.

– Потом будет уже не важно. Завтра мы выбросим дюжину старых матрасов. – Кинг пожал плечами. – Выходит, мы с тобой просто начали пораньше.

– Ты всерьез считаешь, что наши спасатели будут держать рты на замке?

– Они еще долго и нудно будут смеяться над нами, но не думаю, что кто-то из них проговорится рабочим.

– А могу я признаться, что мне очень сильно не хочется избавляться от улик прямо сейчас?

Пэкстон поцеловал Хармони в лоб:

– Эта идея нравится мне намного больше, чем вполне реальная возможность утонуть.

В общую спальню они вернулись через час. Все, кроме Эйдена и Сторм, спали. По очереди Кинг и Хармони приняли душ и забрались в свои постели.

– Я думал, вы поднялись в башню, – послышался в темноте голос Моргана. – Все ждал, что вот-вот проломится потолок.

– А им незачем предаваться извращениям, – тихонько сказала Дестини. – Извращения за ними по пятам ходят.

– Дес! – возмутилась Хармони.

– Они просто завидуют, – отозвался Пэкстон.

– Я очень-очень рада, что мой сын спит беспробудным сном, – подала голос Реджи.

Кинг едва не подавился следующим вдохом:

– О Господи, моя дочь все слышала!

– Не переживай, – снова сказала Дес, – никто не рассказывал ей о том, что произошло.

Реджи усмехнулась:

– Могу догадаться.

– Не выйдет и за миллион лет! – со смехом сказал Морган, и Хармони почувствовала, что еще немного – и он ей по-настоящему понравится.

Театрально вздохнув, Реджи заговорила:

– Я-то представляла себе папашу в мягких тапочках и с трубкой в зубах, а что же на самом деле? Спец по съему образца нового тысячелетия. И все-таки я рада, что Джейк умеет так крепко спать.

– Я тоже, дорогая, – заверил Пэкстон. – Прямо на рассвете начнем всем раздавать отдельные комнаты.

– Вообще-то уже рассвет, – вставил Морган.

Кинг откашлялся:

– Прямо в полдень начнем всем раздавать отдельные комнаты.

Сторм разбудила Хармони в девять:

– Фреска готова. Ждет только тебя.

Хармони глянула на койку Кинга, но его уже не было. Мало того, вообще никого не было, значит, она проспала дольше всех. Супер.

Уже в гостиной она собственными глазами увидела, что рисунок действительно занимал всю стену. Сторм ходила взад-вперед, разбрасывая перед фреской соль и защитные травы.

В нескольких шагах от стены, пристально изучая рисунок, стояла Дестини. Вдоль стены, словно маленькие часовые, прохаживались Карамелька и Рыжая Мурка. Время от времени они останавливались, отпрыгивали от стены, шипели на рисунок и снова возвращались на пост.

Перед стулом времен королевы Анны стояла, выгнув спину, Задира. Колдун в такой же позе замер у фортепиано.

Через секунду Эйден, Кинг и сестры Хармони собрались в круг, как будто и правда ждали только ее. Тройняшки взялись за руки.

– Дичь какая, – вынесла вердикт Хармони. – От многообразия оттенков глаза на лоб вылезают.

Эйден кивнул:

– Учитывая состояние фрески, а также краски и их оттенки, могу предположить, что картину писали приблизительно десять-двенадцать лет. Мазки явно относятся к разным временным отрезкам, а то, как они нанесены, говорит нам, что рука художника со временем становилась старше или попросту старела.

– Не вижу подписи, – заметил Кинг, отойдя к дальнему углу.

– На первый взгляд, – начала Хармони, глядя на рисунок, – я бы сказала, что подпись идет горизонтально вдоль нижнего края. Фреска разделена на вертикальные секции разными цветовыми гаммами, которые должны отражать настроение художника, верно? Кроме того, цвета и оттенки соответствуют настроению дельфинов внизу каждой секции. Яркие цвета – в секциях, «на дне» которых смеются и резвятся дельфины в ярком море, темные – над грустными дельфинами, плавающими в серой воде. О, посмотрите-ка в самый конец. Одинокий дельфин, выброшенный на берег. Кто здесь умер в одиночестве? Гасси? И кто коллекционировал дельфинов? Правильно, Гасси. Дельфины – это ее подпись.

– Посмотрите на последнюю секцию над выброшенным на берег дельфином, – сказала Сторм.

Хармони вздрогнула: