Ловушка для вексари

– У нас в деревне – своя зараза, – заметила Кара. – И к тому же мне кажется, что красоту можно найти в чём угодно, если приглядеться внимательно. Даже тут.

– Может быть, – ответила Мэри, – только вот красота эта мрачная и больная.

Слева от них торчала купа побуревшего, поникшего папоротника. «Вот у нас в Де-Норане, – подумала Кара, – этот папоротник был бы ярко-зелёным!» Но тут палитра была ограничена всеми оттенками чёрного, бурого и серого. И запахов, которые Кара привыкла ассоциировать с лесом в Де-Норане: аромат разогретой хвои, влажной земли, душистые лесные цветы – всего этого тут не было и в помине. Зато повсюду пахло гнилью и плесенью. Чащоба выглядела как лес, которому недостает чего-то очень важного – словно человек с улыбкой на лице, говорящий вроде бы все нужные слова, но с зияющей дырой на месте сердца.

«Мрачная, больная красота».

В папоротнике зашуршало.

Мэри молниеносно развернулась на звук и прицелилась из рогатки. И застыла в ожидании, натянув двумя пальцами пустой кармашек-кожеток.

– Ты зарядить забыла! – шёпотом подсказал Тафф. – Давай камушек найду!

– Мне не надо, – ответила Мэри.

Она развернулась в сторону ближайшего дерева и выстрелила. Раздалось негромкое жужжание, крупная ветка сломалась пополам и рухнула на землю.

Мэри снова прицелилась из рогатки в прежнюю сторону, не обращая внимания на ошарашенного Таффа.

– Она волшебная, да? – спросил мальчик.

– Ну да.

Тафф расплылся в улыбке.

– А можно стрельнуть?

– Нельзя, – отрезала Мэри. Она обернулась к Каре и кивнула в сторону папоротника. – Пошеруди-ка там.

Кара подобрала длинную палку и потыкала в заросли. Ничего не произошло. Она услышала, как Мэри ещё туже натянула рогатку.

– Давай ещё!

Кара шарахнулась назад: что-то пятиногое, поросшее чёрными поганками, вырвалось из подлеска, яростно клацая зубами. Мэри прицелилась в тварюгу, помедлила и опустила рогатку. Тварь умчалась в лес.

– Это не тот, кто за нами следит! – шёпотом объяснила Мэри. – Я хотела было его всё равно подстрелить на ужин, но не знаю, придётся ли вам по вкусу швокрыс. Это мясо всё-таки привычки требует, и к тому же быстро портится. Не самая удачная добыча для утренней охоты. И к тому же он порченый, я таких стараюсь не есть.

Мэри перехватила непонимающий взгляд Кары и пояснила:

– Ну, поганки на нём чёрные, видела? Многие растения и животные Чащобы отравлены Сордусовым злом, вот и это существо тоже им заражено. Может, съело что-нибудь не то, может, оцарапалось мимоходом… Что угодно может быть.

– И оно теперь умрёт? – спросила Кара.

– Нет. Физически оно никогда не чувствовало себя лучше, чем теперь. Но… Ты веришь, что у животных есть душа?

– А как же!

– Ну так вот, у этого её нет. Была, а теперь нету.

Они пошли дальше, перешли бугорок, поросший клейкой травой, которая облепила Каре ботинки, миновали валун, весь изрытый какими-то ямками, как будто кто-то пытался накопать в нём норок. По дороге Кара то и дело замечала животных, попискивающих в подлеске или прыгающих с ветки на ветку. И многие были изуродованы тошнотворно-жёлтой плесенью или увядшими цветами.

«Я не единственная, кого он мучает, – думала Кара. – Всё, к чему он прикасается, заболевает».

– Эта тропа ведёт вон на тот холм, – сказала Мэри. – На вершине холма и сидел тот соглядатай, что следил за нами. Я надеюсь застать его врасплох, однако велика вероятность, что его давно и след простыл. С другой стороны, возможно, тот, с кем мы имеем дело, даже и не человек.

Она кивнула в сторону Кары.

– Чуешь что-нибудь?

– Я? – переспросила Кара.

– Ты, вексари! Ты!

– Опять это слово! Я даже не понимаю, что оно значит.

Мэри закрыла лицо руками.

– Ох, прости! Иногда я забываю, как мало ты знаешь. Девочки с ведьминским даром встречаются довольно редко, но на тысячу ведьм попадается всего одна вексари. Та, кому не нужен гримуар, чтобы творить заклинания.

– Да, но я-то без гримуара не могу! Я никогда не колдовала без книги.

– Не будь так уверена. Лично я подозреваю, что ты годами приколдовывала, даже не подозревая об этом. Понимаешь, вексари многим отличаются от прочих ведьм. Они не привязаны к гримуару – хотя, конечно, могут колдовать и с гримуаром, – и их магия более узконаправленная. Некоторые вексари могут повелевать погодой. Некоторые – творить иллюзии. Твой дар связан с животными – хотя он может ещё развиться, когда твоё могущество будет расти.

Кара поразмыслила.

– Я думаю, вы правы, но только отчасти, – сказала она. – Любое колдовство, к которому я когда-либо прибегала, так или иначе было связано с живыми существами – пожалуй, это верно. Я всегда умела каким-то образом… общаться с ними, ещё с раннего детства. Но ведь именно гримуар превратил эту связь в магическую! Сама по себе я не могу просто махнуть рукой и заставить животное делать всё, что я захочу.

Мэри-Котелок бросила на Кару тот взгляд, который школьные учителя приберегают для самых тупых учеников.

– А ты хоть пробовала?

Кара уже собиралась было ответить, как вдруг вмешался Тафф:

– А помнишь, как бедная Тенепляска примчалась нам на помощь?