Ловушка для вершителя судьбы

В какой-то момент мне даже показалось, что Всевышний услышал мои молитвы. Обычно он прислушивается только к людским воззваниям… Впрочем, оно и понятно – человек куда беспомощнее нас. А если ты ангел, то ты сам можешь прекрасно позаботиться о себе и обо всем, что тебе необходимо. Желать и тем более мечтать нам не полагается. Большинство ангелов так и живут, а я до сих пор не знаю, как и почему получилось, что я настолько не похож на своих собратьев…

Мой новый подопечный Карл оказался художником, и когда я узнал об этом, то был невероятно счастлив.

Рисовать он начал с раннего детства. Уже лет в шесть у него получались точные, но очень необычные рисунки, а к двенадцати годам он уже творил не хуже взрослого живописца. Я был на вершине блаженства, как зеницу ока оберегал своего маленького гения и готов был пойти на любую хитрость, чтобы слава о нем поднялась до Небес. От других ангелов я частенько слышал, что многие художники становятся знамениты только после смерти, а всю жизнь проводят в голоде, холоде и нищете. Очень мне не хотелось подобной доли для своего подопечного! А ведь все к этому шло, поскольку семья, где он родился, была небогата. Жили его родители в небольшой деревушке и, кроме Карла, растили еще двух младших дочерей. Девочек любили и часто баловали, а моего гения с самого момента их рождения отчего-то считали уже вполне взрослым и самостоятельным.

Наблюдая за этой картиной, я опасался, что в душе Карла проснется зависть – очень уж все было похоже на ситуацию с Матиасом и его братом. Мне казалось, мой нынешний подопечный неизбежно пойдет той же дорогой, что и предыдущий, и возненавидит всех родственников. Но мои тревоги оказались напрасны. Карл абсолютно не страдал от невнимания родителей. Казалось, он только рад тому, что его оставили в покое.

Забегая немного вперед, пожалуюсь, что вырос он человеком несносным, поскольку был ну очень уж высокого мнения о собственной персоне. По его разумению, равных ему в целом свете было не сыскать ни по красоте (он действительно был очень недурен собой), ни по уму. И уж тем более по таланту. Ни разу в жизни он не признал, что какой-то другой художник, как из покойных, так и из ныне живущих, мог бы с ним сравниться. Карл совершенно искренне считал себя единственным настоящим живописцем со времен сотворения мира.

Спору нет, талантлив он был несказанно, но гордец, каких я до тех пор ни разу не видал. Не боялся ни Бога, ни черта, а людей вообще ни в грош не ставил. И моих советов никогда не слушал. Напрасно я подсказывал ему идеи и сюжеты будущих картин – он переносил на бумагу и холст только то, что придумывал сам. Но ведь дело касалось не только творчества! Все свои решения он принимал самостоятельно, все поступки в жизни совершал так, словно меня и не было рядом. И при этом был очень горяч и очень обидчив, особенно во всем, что касалось его рисунков. Упаси Господь кому-либо сказать о них что-то нелестное или к чему-то придраться – Карл готов был разорвать обидчика на куски. Сколько было драк с соседскими мальчишками, сколько ссор с родителями! Даже маленьким сестренкам не раз доставалось.

В тринадцать лет Художник, никому ничего не сказав, ушел из дома, взяв лишь самодельный мольберт да кусок сангины. Пешком, сбив грубые башмаки и изранив ноги, добрался до большого города и там просил милостыню у церквей. Кому-то это может показаться парадоксальным, но его гордость при этом нисколько не страдала – Карл считал, что просто берет таким способом деньги, которые мир, по его разумению, был ему должен за его талант. Первое время он жил на подаяния, ночуя где придется и покупая на вырученные гроши немного хлеба и много дешевых красок. Вскоре служитель одной из церквей увидел, как мальчишка рисует храм, и восхитился его талантом. Священник расспросил Карла, кто он таков и откуда, и, узнав его несложную биографию, позволил поселиться при церкви в качестве прислужника. Парень так и поступил, но при этом он и не думал мыть полы и выносить мусор. Каждую такую просьбу или замечание он воспринимал как кровную обиду. А сам все время рисовал, по большей части лики и фигуры святых, которые у него выходили как живые. Прихожане охотно покупали его творения и вешали в своих домах. «Точно сам Господь водит рукой мальчика!» – восхищались они. Я был очень горд своим подопечным. Это, несомненно, была трудная, полная невзгод и лишений, но интересная человеческая судьба. С большим будущим, которое во многом зависело от меня.