Ловушка для волшебников

После чего папа произнес пространную речь об Арчере и Торкиле, а попутно досталось и Диллиан с Громилой.

— Только поглядите на них на всех! — бурлил папа. — Те двое разодеты по последней моде, а у Арчера целый ангар дорогущей техники! Сколько все это стоит? Кто за это платит? Я! Я честный налогоплательщик, а они транжирят мои деньги на всякие излишества! Семеро паразитов, вот кто они такие! А вы, — выкрикнул он в лицо Громиле, — вы паразитируете на паразитах! Нравится быть вошью на вшах? А?

Громила заерзал и озадаченно почесал в голове, будто воспринял слова про вшей буквально.

— Отстань от Громилы! — повторила мама. — При чем тут твои деньги! Речь идет о моих деньгах, которые я зарабатываю! Говард, по-твоему, справедливо, что я потеряю работу из-за того, что твой папочка такой нежный?

— Да не в нежности дело, а в принципах! — взвыл папа. — Говард, ты же разговаривал с Арчером, слышал его заявление о том, что он намерен вскорости захватить мир. И боится, как бы ему не помешали! Флаг ему в руки, ни пуха ни пера, семь футов под килем, что я еще могу сказать!

Говард заерзал, как только что ерзал Громила. — Но ведь тот, кто ему мешает, сам рвется править миром, — робко заметил он.

— Вот именно! — воскликнул папа. — И потому я ни единого словечка не напишу никому из этой шайки-лейки! Катастрофа, как ты думаешь, ради спасения мира стоит пожертвовать собственным благополучием и бутербродами с ореховым маслом?

— Если больше есть нечего, то не стоит! — забеспокоилась Катастрофа.

— По твоей милости мы все окажемся на улице и без крыши над головой! — закричала мама. — Говард, ты же знаешь, я зарабатываю больше папы!

— Да, папа, жертвовать маминой работой нехорошо, — кивнул Говард.

— А своей я, можно подумать, не жертвую? — завопил папа и трагически простер руку. — Теперь, когда мне открылась истина, я больше никогда, никогда не сяду за пишущую машинку! Как вам это понравится? — осведомился он у Громилы. — Неужели вы, с вашим ничтожным умишком, хотите, чтобы Арчер правил миром?

— Уж он получше, чем Диллиан или Торкиль, — буркнул Громила.

— Это не ответ! — возмутился папа.

— Голодный я, поесть бы, — печально произнес Громила.

— Тогда идите раздобудьте что-нибудь, — сердито сказал Говард. — Ограбьте какой-нибудь ларек, притащите нам жареной рыбы с картошкой или пирожков! Я умираю с голоду.

Время было позднее — Катастрофа обычно в этот час уже шла спать, — так что насчет ларька Говард погорячился. Громила встал и скорбно вывернул карманы своих джинсов. Потом умоляюще посмотрел на папу.

— Нечего из меня кровь пить, обойдетесь, — огрызнулся тот. — Попробуйте стрясти денег с Арчера. Идите-идите, хватит тут…

В этот миг отворилась дверь и вошла Фифи. И начался третий этап великого семейного скандала. Фифи, бледная, с затуманенным взором, выглядела так, словно простыла или слишком долго смотрела телевизор. Говард и Катастрофа очень обрадовались, что она пришла. Вместе с ней возникла надежда, что скандал утихнет. Даже Громила воззрился на Фифи с надеждой — а ну как удастся стрельнуть у нее денег?

— Фифи! — воскликнула мама. — Вы же обещали, что придете к ужину. А сейчас который час?

— Да, где вас носило? — подхватил папа.

— О… я просто прогулялась, — мечтательно ответила Фифи. — В чем дело, что стряслось? Почему вы все такие расстроенные?

— Он не хочет писать слова, — наябедничал Громила. — Арчер ему не понравился. А ведь священный долг!

Фифи порозовела.

— Да как Арчер может не нравиться? — пылко воскликнула она. — О, мистер Сайкс! Арчер такой чудесный, лучше всех на свете! Ну конечно, вы напишете для него слова! Вы же пошутили, что не хотите?

Громила разинул рот. Остальные уставились на Фифи в изумлении. И вдруг Катастрофа воскликнула:

— Фу, скучища какая! Фифи втюрилась в Арчера! Тоска зеленая!

— Даже если и так, то что? — взъерошилась Фифи. — Кому от этого плохо? — Голосок у нее обиженно дрогнул. — Все равно он не обратит на меня внимания…

Папа, шатаясь, прошел к столу, рухнул на стул и закрыл лицо руками.

— Этого мне только не хватало для полного счастья! — объявил он. — Фифи переметнулась на сторону врага! Среди нас перебежчики!

— Громила тоже на той стороне, — напомнил Говард.

— Громила всего-навсего наемник, продажный тип, права голоса не имеет, — отмахнулся папа.

— Фифи, — взмолилась мама, — помогите мне вразумить Квентина!

Так начался третий этап великого скандала, который больше походил на ожесточенный спор, чем на ссору, — и то утешение. Фифи с мамой объединились против папы. Говарда же постепенно потянуло на папину сторону. Поначалу он вступился за папу просто справедливости ради, иначе выходило, что все на одного, но потом папины доводы на него подействовали. Если у тебя есть возможность помешать Арчеру или кому-то еще из этой компании захватить мир, то нельзя сдаваться! И хотя мама с Фифи в один голос твердили, мол, папа не имеет права заставлять остальных страдать, Говард все больше соглашался с папой: если чувствуешь, что твое дело правое, поступай как должен, даже если кто и пострадает. Ради такого и на жертвы пойти не жалко!